Все чемпионы сегодняшнего турнира остались при своих поясах. Ненадолго.
На экране возникает превью боя: нарезки с тура, фрагменты тренировок, последняя пресс-конференция и «битва взглядов». Аналитики говорят о наших сильных и слабых сторонах, о возможной тактике на бой. И об одном ударе. В комнату заходит работник турнира и говорит, чтобы мы готовились к выходу.
В зале гаснет свет. Темноту вспарывают фонари и экраны мобильных телефонов. Теперь зал похож на усыпанное звездами небо. Я вижу все это на экране телевизора, потому что сейчас выход Шарпера. Чемпион всегда выходит последним. Я предвкушаю аккорды тяжелой музыки, под которую он обычно появляется. Но вместо этого...
Воздух разрезает звонкая гитара Чака Берри. Я хмурюсь, смотрю на стоящего рядом Джейка. Он кидается к висящей плазме и пытается найти кнопку выключения. В конце концов он срывает плазму со стены и разбивает об пол.
Но в коридоре отчетливо слышна история о пареньке Джонни Из Нового Орлеана, живущего в глухой деревне в бревенчатом доме, который не умеет ни писать, ни читать. Он решил посмеяться надо мной. Решил унизить. Меня передергивает, и я чувствую, как кожу пронзают миллионы раскаленных игл. Кровь приливает к мускулам. Лицо горит.
Господи, я чуть не сдал бой этому говнюку! Чуть не отдал ему пояс без боя! Чуть не опозорил зал Джейкоба и Криса! Но он перегнул палку и поплатится за это.
Первое правило зала Джейка и Криса было нарушено.
- Я заплачу, - говорю я сконфуженному Джейку, стоящему над разбитым экраном.
Его глаза вспыхивают всепоглощающем пламенем. Конечно, дело не в долбаной плазме. Джейк видит перед собой истинного и непобедимого чемпиона в легкой весовой категории - Джонни Фиеру. Того самого, что не проигрывает двадцать четыре боя кряду и готов одержать двадцать пятую победу.
Звучит моя музыка. Мы направляемся к клетке. Мои шаги отдаются эхом внутри сознания. Я не собираюсь драться с Щарпером. Я собираюсь победить себя.
- Каков план на бой? - спрашивает Джейк, когда мы стоим перед ступенями клетки. Судья уже намазал мне лицо вазелином.
- Буду действовать так, как никогда не действовал.
- Отчаянные времена требуют отчаянных мер?
- Именно так.
Возле двери клетки я, по традиции застываю. Делаю глубокий вдох - такой, чтобы прочувствовать все тело, от ногтей пальцев до кончиков волос. Не вбегаю, как обычно, а вхожу ровными размеренными шагами, точно джентльмен на прогулке. Прохожу мимо Шепарда. Мои глаза смеются. Он улыбается уголком рта. Наверное, другую половину настиг от неожиданности паралич. Прохожу в свой угол и врастаю в пол. Никаких подергиваний. Никаких движений, чтобы не позволить мышцам остыть. Сегодня мои мышцы будут кипеть даже после боя.
Конферансье объявляет Шарпера, и тот, как всегда, выходит на центр клетки, вскидывает руки вверх, точно гладиатор, приветствующий императора. Облезлый промокший гладиатор.
Публика ликует. И да пошла она к черту!
Судья сводит нас в центре клетки. Объясняет правила, которые каждый из нас знает наизусть. Шарпер улыбается. На его капе надпись «один удар». Он все пытается воздействовать на меня, но я вижу суть: он клоун, обычный клоун, пусть и довольно отчаянный.
Мы расходимся по углам. Как только ударят в гонг, Шарпер помчится к центру, чтобы контролировать пространство. Ну и пусть. Что сделаю я?
Раздается звучное «бэу». Шарпер вприпрыжку ломится вперед, а я падаю на канвас и сижу. Шарпер замирает. Его руки опускаются.
- Вставай, сука! - кричит он, шепелявя из-за капы.
Его план слишком сложен для него самого. Я делаю жест руками, призывая его атаковать. Рефери берет паузу. Спрашивает, все ли со мной в порядке и могу ли я драться. О, я готов, как никогда!
Судья просит меня подняться, но как только звучит команда «бой», я вновь плюхаюсь на задницу.
- Да что за нахер? - план Шарпера летит ко всем чертям.
Я показываю рефери, чтобы он не останавливал бой. Тот пожимает плечами и дает отмашку. Шарпер разводит руками, как бы говоря «я пытался».
Вся проблема в том, что он никогда не отступал от намеченного плана. Если он сказал, что победит одним-единственным левым боковым, то должен сдержать слово. Он резко сокращает дистанцию, выставляя ногу вперед, чтобы придать удару большей силы. Этого достаточно, чтобы я рванулся вперед и вцепился в его ступню хваткой бульдога. Левая рука идеально ложится на его пятку. Меня глушит от собственного резкого выдоха, но еще до этого раздается хруст и дикий вопль обожженного тигра. Шарпер корчится на полу, согнувшись в клубок. Рефери машет руками, сигнализируя о завершении боя.