Он рассвирепел:
– Какого черта! Что все это значит?
– В охране сработала сигнализация, и они позвонили в полицию, – сказал Петерс. – Вот мы и приехали. Кто же знал, что это ты в доме.
На пороге возник напарник Петерса, Нурен, тоже с пистолетом в руке.
– Идет следствие, – сказал Валландер, постепенно успокаиваясь, – здесь жил адвокат Торстенссон, погибший в автокатастрофе.
– Если сигнализация срабатывает, мы приезжаем, – сказал парень из внешней охраны с обидой.
– Так отключите ее! Через пару часов можете опять включить. Но сначала все вместе осмотрим дом, причем сделать это надо очень и очень основательно.
– Это комиссар Валланлер, – сказал Петерс. – Ты же его знаешь.
Парень кивнул. Он был очень молод, Валландер никогда его раньше не встречал.
– Забери собаку и можешь быть свободен, – сказал он.
Охранник окликнул рычащую овчарку и ушел. Валландер пожал руки Петерсу и Нурену.
– Я слышал, ты опять вышел на работу, – сказал Нурен. – Добро пожаловать!
– Спасибо.
– Без тебя все было как-то не так, – сказал Петерс.
– Теперь я тут, – сказал Валландер. Ему хотелось побыстрее перейти к делу.
– Чего только не говорили, – сказал Петерс. – Информация оставляет желать лучшего. Говорили, что ты уже ушел на пенсию. А ты, оказывается, квартиры взламываешь.
– Жизнь полна неожиданностей, – буркнул Валландер.
– Как бы то ни было, я очень рад, – сказал Петерс и опять протянул ему руку.
Впервые за все это время у Валландера появилось чувство, что дружелюбие, с которым его встретили на службе, не показное, а искреннее. Петерс притворяться не умел, слова его были просты и убедительны.
– Это было нелегкое время, – сказал Валландер. – Но теперь все позади. Надеюсь, что все позади.
Он вышел на улицу проводить Петерса и Нурена. Когда они уехали, он немного побродил по саду, стараясь привести мысли в порядок. Это было нелегко – печальная судьба двух адвокатов каким-то образом сплеталась с его личными переживаниями. Наконец он решил, что пора еще раз встретиться с фру Дюнер. Теперь он знал, какие вопросы ей задать.
Около двенадцати он позвонил в ее дверь. Она впустила его и предложила чаю. На этот раз он не отказался.
– Мне очень неудобно, что я так часто вас беспокою, – извинился он, – но без вашей помощи не обойтись. Мне нужно составить представление об отце и сыне. Каким был Густав Торстенссон? Каким был Стен Торстенссон? Вы работали с Густавом почти тридцать лет…
– И девятнадцать со Стеном, – вставила она.
– Это большой срок… За это время можно узнать о человеке все или почти все. Давайте начнем со старшего… Не могли бы вы мне его описать?
Ее ответ удивил Валландера.
– Нет, – уверенно сказала фру Дюнер. – Описать я его не могу.
– Почему?
– Потому что я его не знала.
Она не притворялась и не разыгрывала его. Валландер решил не торопиться, идти вперед медленно, как будто у него в запасе было неограниченное количество времени.
– Надеюсь, фру Дюнер понимает, что эти слова звучат странно, – осторожно сказал он. – Итак, вы не знаете человека, с которым проработали тридцать лет?
– Не с ним, – возразила она. – Я работала на него. Это большая разница.
Валландер кивнул, соглашаясь:
– Даже если вы были доверенным лицом Густава, все равно, вы должны много о нем знать. И я вас прошу рассказать все, что вы знаете. В противном случае мы никогда не сможем найти убийцу его сына.
И тут фру Дюнер удивила его вновь.
– Комиссар скрывает от меня правду, – сказала она. – Что же на самом деле случилось там, на дороге?
– Этого мы пока не знаем, – ответил он. – Но мы подозреваем, что в связи с аварией имели место и какие-то другие события. Мы не знаем, послужили ли эти события причиной аварии, или все произошло потом.
– Он ездил этой дорогой много раз, – сказала она. – Он знал ее наизусть, каждый поворот. И он никогда не гнал.
– Если мне сказали правильно, он навещал кого-то из своих клиентов.
– Человека из Фарнхольма.
Валландер ждал продолжения, но так и не дождался.
– Человека из Фарнхольма? – переспросил он.
– Альфред Хардерберг. Человек из Фарнхольма.
Валландер знал, что замок Фарнхольм расположен в довольно глухом месте на южном берегу реки Линдерёд. Он несколько раз проезжал мимо поворота на замок, но никогда там не был.
– Он был самым крупным клиентом в конторе, – продолжила фру Дюнер. – А у Густава Торстенссона в последние годы – единственным,
Валландер нашел в кармане клочок бумаги и записал имя.
– Никогда не слышал, – сказал он. – Он что, помещик?
– Если человек купил замок, то он волей-неволей помещик. Но он землей не занимается, у него какие-то большие международные дела.
– Обязательно с ним свяжусь, – сказал Валландер. – В конце концов, он был последним либо одним из последних, кто видел Густава Торстенссона в живых.
На пол в прихожей с шумом упали засунутые в почтовую щель рекламные проспекты. Валландер заметил, что фру Дюнер вздрогнула.
И она чего-то боится. Но чего?
– Итак, Густав Торстенссон, – снова сказал он. – Давайте попытаемся еще раз. Попробуйте его описать.
– Он был, наверное, самым замкнутым человеком из всех, кого я встречала в своей жизни.
Валландер почувствовал раздражение в ее голосе.
– Он никогда никого к себе не подпускал. Педант, всегда следовал раз и навсегда заведенному порядку. Из тех, про кого говорят, что по ним можно сверять часы. Причем буквально. Не человек, а силуэт… ни дружелюбный, ни враждебный… просто скучный до невозможности.