― Думаете, мне позволят?
― С вашими-то деньгами…
― Думаете, я хочу?
Брайс посмотрел на него.
― А вы хотите?
― Нет. ― Неожиданно лицо Ньютона приобрело прежнее, более невозмутимое, более человеческое выражение. ― Да, наверное, хочу, Натан. Но недостаточно сильно. Недостаточно сильно.
― Что же тогда будет с вашим народом? Что будет с вашей семьёй?
Ньютон снова улыбнулся этой неземной улыбкой.
― Предполагаю, они все умрут. И всё равно переживут вас.
Неожиданно для себя Брайс сказал:
― Неужели вместе с глазами они уничтожили ваш разум, мистер Ньютон?
Ньютон ответил всё с тем же выражением на лице:
― Вы не имеете ни малейшего понятия о моём разуме, Натан. Это потому, что вы человек.
― Вы изменились, мистер Ньютон.
Ньютон тихо рассмеялся.
― В какую сторону, Натан? Превратился во что-то новое, или снова стал собой прежним?
Брайс не знал, что на это ответить, и поэтому промолчал.
Ньютон налил себе немного джина и поставил стакан на стол. Затем сказал:
― Этот мир обречён так же бесповоротно, как Содом, и здесь я совершенно бессилен. ― Он помолчал в раздумье. ― Да, какая-то часть моего рассудка уничтожена.
Брайс попытался возразить:
― Но корабль…
― Корабль бесполезен. Его нужно было закончить вовремя, а теперь слишком поздно. Ещё семь лет наши планеты не подойдут друг к другу достаточно близко. Они уже расходятся. И Соединённые Штаты не позволят мне его достроить. А если я его и дострою, они ни за что не позволят его запустить. А если и запущу, они арестуют антейцев, которые на нём прилетят, и, вероятно, ослепят их. И уничтожат их рассудок…
Брайс осушил свой стакан.
― Вы говорили, у вас есть оружие.
― Да, говорил. Но я соврал. У меня нет никакого оружия.
― Зачем вам понадобилось врать?
Осторожно поставив локти на стол, Ньютон наклонился вперёд.
― Натан, Натан. Я вас тогда боялся. Я и сейчас боюсь. Я боялся всего и вся каждое мгновение, что я провёл на этой планете, на этой огромной, прекрасной и страшной планете со всеми её непонятными существами и изобилием воды, и всем её человеческим населением. Мне будет страшно здесь умирать.
Он помолчал, и, поскольку Брайс ничего не ответил, заговорил снова:
― Натан, вообразите себе шесть лет жизни среди обезьян. Или подумайте о жизни среди насекомых, среди блестящих, суетливых, безмозглых муравьёв.
За эти несколько минут мысли Брайса совершенно прояснились.
― Я думаю, вы лжёте, мистер Ньютон. Мы для вас не насекомые. Может быть, поначалу были, но теперь ― нет.
― О да, конечно, я вас люблю. Некоторых из вас. Но вы всё равно насекомые. Как бы то ни было, я, возможно, больше похож на вас, чем на себя. ― Ньютон улыбнулся своей старой насмешливой улыбкой. ― В конце концов, вы ― моя область исследования, вы, люди. Я изучал вас всю свою жизнь.
Вдруг к ним обратился бармен:
― Эй, парни, вам чистые стаканы нужны?
Ньютон осушил свой.
― Конечно, ― ответил он, ― принесите нам пару чистых стаканов, мистер Элберт.
Пока мистер Элберт протирал стол большой оранжевой тряпкой, Ньютон сказал:
― Мистер Элберт, я всё же решил не пытаться нас спасти.
― Скверно, ― сказал Элберт. Он поставил стаканы на влажный стол. ― Жалко это слышать.
― Жалко, правда? ― Ньютон заново нащупал переставленную бутылку с джином, и налил себе из неё. Наливая джин, он спросил: ― Часто вы видитесь с Бетти Джо, Натан?
― Часто. Мы живём вместе.
Ньютон отпил из своего стакана.
― Как любовники?
Брайс тихонько рассмеялся.
― Да, как любовники, мистер Ньютон.
Лицо Ньютона приобрело выражение безмятежности, которое, как Брайс уже знал, было просто маской, скрывающей его чувства.
― Значит, жизнь продолжается.
― Чего же вы ждали? ― сказал Брайс. ― Конечно, она продолжается.
Неожиданно Ньютон расхохотался. Брайс ушам своим не поверил: он никогда раньше не слышал, как тот смеётся. Всё ещё трясясь от смеха, Ньютон сказал:
― Это здорово. Теперь она не будет одинока. Где она сейчас?
― Дома, в Луисвилле, со своими кошками. Наверное, уже пьяна.
Ньютон снова заговорил ровным голосом:
― Вы её любите?
― Не прикидывайтесь дураком, ― сказал Брайс. Ему совсем не понравилось то, как Ньютон смеялся. ― Она хорошая женщина. Я счастлив с ней.
Ньютон улыбнулся, на этот раз мягко.
― Не поймите мой смех неправильно, Натан. Мне кажется, вы прекрасная пара. Вы поженились?
― Нет. Но я подумываю об этом.