То есть я вышел на семь часов полезного времени в день. Это было совсем неплохо, если учесть, что следующие десять лет я мучительно выходил на сумму в 10 часов в день, то есть увеличил результат всего на три часа. Казалось бы, немного. Но примите во внимание, что у меня учитывалось не «футбольное», а «хоккейное» время. Но учтите, что человек минимум восемь часов в день спит (24–8 = 16), что ему надо есть, совершать туалет, ездить на автобусе, ругаться с тещей, ходить в магазин, свести все эти затраты к шести часам в день не так уж просто. Попробуйте, а я посмотрю. Запишите всего один ваш якобы рабочий день с точностью хотя бы в двадцать минут — и ужаснитесь вечером, как я ужасался КАЖДЫЙ вечер много лет! <…>
<…> Убедившись в том, что от смотрения телевизора никакой пользы, кроме вреда, нет, я поставил ограничение: не более получаса в день. То есть 15 часов в месяц. И точно так же фиксировал отдельно затраты времени на телевизор. Как только набегало 15 часов, я не имел права смотреть телевизор до конца месяца. В конце концов я пришел к очень жесткому режиму: в начале недели просматривал программу передач, отбирал фильмы и передачи на общую сумму три часа и в остальное время к телевизору не подходил вообще. Собственно, именно так и следует поступать с телевизором. <…>
В 1976 году (первый год ведения Системы) я выжал 5 часов 13 минут в день на полезную работу (в сумме по трем категориям). Из них, кстати, на чтение уходило 2 часа. Все правильно, тогда надо было очень многое узнать…
В 1977 году я выдал уже 7 полезных часов в день. Из них 2 часа 42 минуты ушли на работу по специальности, 3 часа 5 минут — на культурную, а на физическую нагрузку (не смейтесь!) — 8 минут в день.
На отметку «10 полезных часов в день» я вышел уже в середине восьмидесятых. Вот так-то все не просто… <…>
Достичь достаточно наполненного дня — это одно. Достичь реальных результатов — совсем другое. Скажем, что толку с того, что ты потратил сколько-то времени на какую-то работу, если ты ее на самом деле не закончил?
Начал я с книг, потому что чаще всего именно книги валялись у меня во множестве недочитанными. Начинаешь читать одну, тут под руку попадается другая, а там и третья… Надо было все это упорядочить, тем более что кроме времени я учитывал еще и количество страниц (а что, согласитесь, неплохо узнать собственную скорость чтения, да еще и в зависимости от типа читаемой книги).
Была организована очень простая система так называемых каналов. Было выбрано три типа книг: по специальности, художественная и прочее (т. е. научно-популярная, общ. — полит. и т. д.). Впоследствии добавился еще один тип: философская. Так вот, для каждого типа книг было два канала: основной и запасной. То есть на самом деле я мог читать одновременно не более трех книг (по одной каждого типа). Иногда бывало, что срочно нужно было прочитать что-то (принесли на пару дней тогдашний бестселлер «Сто лет одиночества», потребовалось срочно прочесть том документации и т. д.) — и это шло по запасному каналу. Бывало, что все три запасных канала были заняты, то есть я читал шесть книг одновременно. Но никак не больше. Кроме того, запасной канал по художественной литературе часто использовался для более легких книг, которые можно было читать в автобусе, гуляя с детьми и т. д.
Главное в этом деле было то, что, беря какую-то новую книгу, нужно было решить, дочитываешь ты старую или нет. То есть решение принималось осознанно, а не сиюминутно. Процедура «снятия» книги с канала была достаточно бюрократична: надо было обосновать, что эту книгу ты начал читать зря, что дочитывать ее не стоит вообще, и т. д. Проще было книгу все-таки дочитать: о) <…>
Когда в 1985 году я вышел на предел по количеству полезного времени (десять с половиной часов в день), я понял, что теперь нужно заботиться в основном о качестве.
Других резервов для повышения производительности жизни не оставалось. Вот тогда вдобавок к режимам работы появились еще режимы полезности работы. То есть я начал учитывать время гораздо тоньше. Например, учитывать отдельно время, ушедшее на незавершенку. Заметьте, если раньше меня интересовало экстенсивное наращивание времени, которое не тратилось бы на полную ерунду, то теперь среди времени, считавшегося раньше полезным, отыскивались новые резервы… <…>