Том остановился в холле: хоть здесь было что-то, чем уже можно гордиться. У ярких игровых автоматов стояли трое. Андерсон подошел; женщина напротив него улыбнулась, мужчина рядом кивнул.
Том понял, что его не узнали. «МедикТех» не очень большая компания, но все же не все друг друга знали в лицо, тем более что он работал здесь лишь две недели. И, похоже, никто из этой троицы не предполагал, что владелец компании может вот так запросто оказаться в холле.
Когда игра закончилась, Андерсон не удержался:
– Неплохо, да? От Харкнесса мы бы такого развлечения не дождались.
Мужчина лет тридцати с небольшим, с длинными светлыми волосами – видимо, один из исследователей – закончил игру и посмотрел на Тома удивленно и с явным непониманием.
– Абсолютно никчемная затея, эти автоматы для пинбола, – ответил он. – Видели объявление? Они же собираются проводить вечеринки по пятницам!
Том кивнул, вечеринки придумал он. Конечно, игровые аппараты – это неплохо, но хотелось, чтобы между сотрудниками сложились настоящие дружеские отношения и они почувствовали, как их ценят. Ему показалось, что вечеринки – отличный способ решить две эти задачи сразу, да и в пинбол можно сыграть.
– Согласен, – сказал другой мужчина. – Если бы здесь не было так ужасно, они бы и этих автоматов не поставили.
Том почувствовал себя уязвленным.
Женщина посмотрела на часы:
– Опоздаем.
Один из собеседников Тома освободил место:
– Автомат в вашем распоряжении. – И вся группа разошлась.
Андерсон отправился в кабинет. Ванесса Домингес, его помощница, встретила руководителя с улыбкой:
– Доброе утро.
Том остановился:
– Ванесса, вы выглядите вполне довольной и счастливой.
На приятном лице женщины появилось недоумение. Она отвечала быстро и точно на вопросы о работе, но сейчас даже не знала, что сказать.
– Да, все в порядке.
– Вы довольны, что тут работаете? Вам нравится работа?
Недоумение сменилось широкой улыбкой.
Тому стало немного легче: хоть один человек, кажется, доволен, что работает в «МедикТех».
– Мистер Андерсон, – Ванесса продолжала улыбаться, – об этом не волнуйтесь.
Том тоже улыбнулся.
– Я и не рассчитывала никогда, что буду довольна работой, – неожиданно сказала Домингес.
– Что же, вы не чувствуете себя счастливой?
– Я счастлива дома. С семьей. А благодаря этой работе могу заботиться о своих родных.
– Но здесь вы не ощущаете удовлетворения? – настаивал Том.
Ванесса засмеялась и протянула ему розовый листок, на котором было записано телефонное сообщение.
– Работа и не должна быть удовольствием. – Домингес казалось, что она вынуждена говорить очевидное. – Потому-то она и называется работой.
Том не стал заходить в свой кабинет, а повернул к Джиму. Тот сидел за огромным столом из красного дерева, оставшимся от Харкнесса. Увидев партнера, он откинулся в кресле.
– Я только что из цеха, – объяснил Том.
Джим усмехнулся:
– А я только закончил анализировать цифры. Если удастся отремонтировать машину в обещанные сроки, мы выполним месячный план. – И он с облегчением выдохнул. – Иначе я не представлял, как объяснить Хелен, почему в первом же месяце не достигнуты плановые показатели.
– По-моему, у нас проблема, – сказал Том.
Джим перестал улыбаться.
– Что-то еще сломалось? Не может быть. Мы же перед сделкой проверяли все оборудование.
– Нет, дело не в станках, – объяснил Том, – все серьезнее.
В сложные времена Джим умел взять себя в руки, пережить неприятности и двигаться дальше. Андерсон очень ценил это – и поэтому доверял партнеру. Сейчас же он заметил, как тот насторожился:
– Так что?
– Наши люди. Они несчастливы.
Том увидел, что коллега старался отнестись к этой новости со всей серьезностью, но все же явно не считал это такой же важной проблемой, как неработающее оборудование.
Джим начал издалека:
– Мы знали, что в коллективе есть проблемы. Но работать планировали совсем не в стиле Харкнесса. И как только люди начнут приходить в холл, а потом на твои вечеринки…
– Мне кажется, что холл – это как раз часть проблемы. Они думают, что это все пустая трата времени и мы просто хотим отвлечь их от проблем.
– Кто это «они»? – поинтересовался партнер.
Том хотел объяснить, что его волнует, но словно не мог сформулировать проблему: непонятно было даже, какие слова подобрать. Это не означало, что о тревожных ощущениях не стоило говорить. Том занервничал.