— Ничего. Ну а где же второй твиндек?
— Вам кого?
— Наверное, не знаете. Колосов, приехал вчера с шестым эшелоном.
— Юрку не знаю? Да что вы! Его уже все знают! — улыбнулся парень.
— Что-нибудь уже натворил?
— Юрка молодчик! Пойдёмте, я вас провожу.
После солнечного дня в трюме было особенно тЕмно.
В углу на нижних койках чернели силуэты людей. Хриплый голос чувственно выкрикивал:
Не вчера ли я молодость пропил,
Разлюбил ли тебя не вчера…
Нина увидела между нарами мужчину со стаканом в руке. По перебитому носу она узнала человека, которого утром в конторе называли Шатровым.
— Володя, не шуми,— послышался слащавый голос, и навстречу ей вышел человек в спортивном пиджаке, галифе note 3 и жёлтых крагах.
— Юрки тут нет! — крикнул парнишка.
Матвеева повернулась, но человек в крагах встал на дороге.
— Благодарю вас, мне ничего не нужно.
— Жаль, жаль! Женщине в пути необходима поддержка. Я имею в виду спутника с широкой спиной.— И он попытался заглЯнуть ей в глаза.
— Оставьте, пожалуйста.
Нина смело оглядела их компанию. На койках сидело несколько человек. Среди них совсем молодой парень.
— Знаете что? — Нина посмотрела на мальчишку.— У меня к вам действительно большая просьба.
— Рад! Очень рад! — Он театрально раскланялся.
— Отправьте этого юношу к его друзьям.
— Мадам, мадам! — услышала она уже с трапа.— Если вам все же потребуется помощь, вспомните Поплавского.
Когда Нина поднЯлась на палубу, с борта корабля донеслись голоса:.
— Юрка! Вернись, довольно! Простудишься, дурень! Верим, верим! Поворачивай!
— Вон Юрка,— показал парень на море.— Плывёт!
Далеко в бухте на волнах покачивался буй, а рядом с ним Нина рассмотрела чёрную голову пловца.
— Как вы могли позволить? Кто купается в эту пору? — набросилась она на окружающих.
— А у кого он спрашивал? — не спуская глаз с чёрной головы, ответил стоящий у борта.
— Сумасшедший какой-то,—вмешался человек с широкой окладистой бородой.— Вчера приехал и сразу же забрался на самую верхушку мачты. Чуть не выдворили на берег. Едва удалось отстоять.— Он расправил бороду.— Забавный парень, что-то есть в нём располагающее. Он и не пытался оправдываться. «Сам, говорит, не пойму, чего меня туда потЯнуло. Но раз виноват, то и отвечать должен». И тут же спросил, как поближе пройти на вокзал. Решил там ночевать. Видим, уйдёт и не попросится. Пришлось за него поручиться. А сейчас вон уже где.
— Посмотрите, как он плывёт! — кричал попутчик Нины.
Колосов плыл красиво. Нина заметила, как он схватился за трос, вылез и помахал ей рукой.
— Что ты делаешь? Мальчишка!
— Нина Ивановна, да что здесь такого? Ребята говорили: вода холодная, побоишься. А чего тут бояться?
Она схватила его за руку и отвела в сторону.
— Это, наконец, глупо! Ты становишься посмешищем!
— Смешон? — тихо повторил он. Теперь он совсем не походил на виноватого мальчишку. Нахмуренные брови, блеснувшие сталью глаза и упрямо сжатые губы.
Ого, да тут характер,— подумала Матвеева. Она засмеялась и взЯла его под руку.
— Вот так, мальчишка. Научись понимать и оценивать свои поступки. А теперь горячий чай — и в постель. И не смотри на меня так, а выполняй распорЯжение врача.
ГЛАВА 2
Экспресс «Негорелое — Владивосток», вырвавшись на просторы Приморья, стал нагонять время. Привычный ритм колёс слился в барабанную дробь. Читать стало невозможно. Фомин отложил книгу, вынул бритвенный прибор и посмотрел на нижнюю полку. Соседки по купе — Аллы Васильевны — не было.
Эх, чёрт! Нужно было побриться утром,— огорчённо подумал он и обратился к третьему пассажиру купе
note 4
, пожилому, разговорчивому человеку.
— Наша дама, очевидно, в туалете?
— А где же ещё? Как всегда, час одевается, два мажется, три прихорашивается,— недовольно поморщился сосед.
— Давно?
— Да, порядочно. Мне бы тоже побриться, а то, пожалуй, в таком виде и в гостиницу не пустят,— провёл он по рыжеватой щетине на щеках.— А эта принцесса, чего доброго, провозится до Владивостока.
Он открыл портсигар, привычным движением смял мундштук и закурил.
— Откуда в наше время такие берутся? — продолжал он ворчливо.— ПЯтнадцатый год революции. Каждый старается внести свОю долю в общее дело. Женщины целыми эшелонами едут на стройки. А у этой только и слышишь: «интеллигентно — неинтеллигентно, модно — немодно». И откуда у молодой женщины такие взгляды, вкусы, привычки? С её идеологией надо ехать в Париж, а не на Колыму.