— Да, господин начальник…
— И не вздумай скрываться, поганая твоя рожа! — жестко сказал Корольков, с силой потрясая пальцем перед носом агента. — Из-под земли достану!..
— Есть!
Агент выполнил приказ: жить ему хотелось. Но жизнь его оказалась короткой.
При первой возможности Проханов сделал так, что конюх «случайно» подслушал его рассказ о том, что к Федосякицу послал агент Королькова, назвал его фамилию. При этом Проханов не забыл, конечно, обругать того человека последними словами. Он даже плюнул и обозвал его христопродавцем.
Как и предполагал Проханов, конюх передал эти сведения в лагерь партизан. Провокатора разоблачили и уничтожили. О его гибели проговорился сам Корольков.
Проханов был на этот счет спокоен: никто его не мог уличить в двойной игре. Он правильно сделал, предприняв с самого начала самые строгие меры предосторожности…
Пусть любой из петровских главарей попробует отправиться в город вот так, как он, без единого человека охраны. И десяти километров не проедет, как взлетит на воздух или получит пулю в затылок. А его пока еще бог миловал.
Шофер, который вез священника, получил основательную инструкцию. Дорога опасная, надо глядеть в оба.
А Проханов тем временем дремал; дорога пролегала далеко от леса, где обитал отряд Федосякина. Водитель из местной полиции, переодетый в крестьянскую дубленую, шубу, ехал на небольшой скорости, опасаясь гололеда.
Впереди показалась повозка с сеном.
Повозка примерно за километр от них остановилась. Трое мужчин в ватниках захлопотали около нее.
Шофер вдруг встревожился и хотел дать газ.
— Ни в коем случае! — приказал Проханов, тоже заподозривший неладное.
И чутье его не обмануло. Когда они подъехали к повозке совсем близко, все трое выхватили из сена немец, кие автоматы.
— Стой!
Проханов скорее понял властный жест одного из встречных, чем услышал его голос.
— Остановись, болван! — крикнул Проханов, заметив, что водитель суетливо включает третью Скорость. Но перетрусивший шофер или не услышал, или не придал значения окрику пассажира и все-таки нажал на газ. Проханов левой рукой выключил зажигание, правой ударил водителя по лицу.
— Тормози, трус несчастный! Пулю захотел?
Водитель опомнился и резко нажал на тормоза. Машина пошла юзом и мягко скатилась в кювет. Но священник успел уже выскочить из кабины. Он обошел кузов, вышел на середину дороги и спокойно остановился в нескольких шагах от вооруженных людей.
— Смотри-ка, поп! — услышал он удивленный возглас одного из партизан. — Не этого ли отбивали от конвоя?
— Замолчи ты! Язык, что помело.
Окрик подействовал. Все замолчали. Водитель, вцепившись в баранку, пучил глаза на троих мужчин с автоматами и мелко дрожал.
— Выходи сюда, — крикнул ему Проханов, первым нарушая молчание. — Что ты как паршивый заяц дрожишь!
Шофер метнул на него испуганный взгляд, но тут же подчинился.
— Оружие есть? — хмуро осведомился один из встречных.
— Нет, сын мой, — спокойно ответил Проханов и мягко улыбнулся. — Никогда в своей жизни не держал в руках оружия. Мое оружие — слово божье. Другого не имею..
— А ну, обыщи-ка! — приказал тот же человек молодому своему товарищу.
Он был очень молод, этот партизан. Проханов видел, что он смущен поручением, обыскивал неловко, небрежно; он лишь слабо провел руками по бокам и бедрам отца Василия.
Между тем оружие у Проханова было. Маленький браунинг — подарок ватиканского гостя — был заткнут за широкий пояс, стягивающий объемистый живот священника.
…Обыск оказался безрезультатным: оружия не нашли ни у святого отца, ни у шофера, ни в машине.
— Куда следуете?
— К протоиерею Кутакову, сын мой. Если угодно, могу показать предписание.
— А кто вы? Откуда направляетесь?
Священник мягко улыбнулся, давая понять этой улыбкой, что его не обижают эти вопросы и, более того, он понимает их закономерность.
— Фамилия моя Проханов, зовут Василием Григорьевичем. Я — настоятель Петровского собора. И постоянно проживаю в том же городе Петровске. Вот… Пожалуйте документ. — Он неторопливо достал из внутреннего кармана справку, подписанную Кутаковым. Заметив, как дрогнула рука юноши, который его обыскивал, как поднялось дуло его автомата и уперлось почти ему в бок, Проханов чуть улыбнулся и мягко кивнул головой, чем заставил вспыхнуть и смешаться молодого партизана.