– Это почему?
– У тебя есть жена, которая на все ради тебя готова и ничего не просит взамен. Знаешь, что я сказала Шерри Домброзио?
– Это уже в прошлом. Я позвонил ему. Я высказал свою реакцию. Он велел мне не лезть в чужие дела.
– И повесил трубку. Ничтожный маленький человечишка. Чем он занимается? Делает пакеты для молока. Он недостоин даже лизать землю, по которой ты ходишь.
Она неуверенно поднялась, опершись о стол, и пошла на кухню с пустым бокалом. По щекам у нее текли слезы, а комната расплывалась. Сидевший за столом Лео, казалось, беззвучно расширялся, дрожал и распухал. Она не слышала звука собственных шагов. Опустив глаза, она увидела, что осталась в носках. Туфли лежали на диване вместе с зажигалкой и пачкой «Кулз».
– Давай ужинать, – предложил Лео.
– Я знала, что ты так скажешь, – сказала она, – ты держишь меня за служанку. Я могу хоть раз почувствовать себя человеком? Мой образ у тебя в голове… он для меня опасен. Все эти расстройства и боли, которыми я страдала… это ты виноват, потому что ты постоянно меня поддевал и толкал. Я никогда не могла тебе угодить, тебе все недостаточно хорошо. Сам готовь себе свой чертов ужин!
Войдя на кухню, она схватила кофейник и швырнула его в раковину. Крышка слетела, кофе и гуща брызнули во все стороны, залили сушилки и стену. Кофе закапал на пол. Крышка подкатилась к ней, и она ее пнула.
Лео стоял в дверях.
– Оставь меня в покое. – Она повернулась к нему спиной.
– Я могу сам себе положить еды? Сам? Ты отойдешь с дороги?
– Конечно, – согласилась она, сняла кастрюлю с горошком с конфорки, открыла ее и вывалила горошек на пол. Он посыпался дождем во все стороны, засыпал ее босые ноги.
– Угощайся.
– Я оставлю тебя в покое.
– Да. Уходи отсюда. Я хочу убить себя, – ее голос становился все выше и выше, пока не стал невыносим для нее самой, – уйди!
– Я буду в гостиной.
Когда он ушел, она немного постояла, глубоко и медленно дыша. А потом взяла совок и метлу и начала подметать горошек. Голова болела невыносимо.
«И что подать на гарнир?» – думала она. Подняв кофейник, она попыталась собрать его. Ручка погнулась.
– Ты только посмотри, – крикнул Лео из гостиной.
– Что там? – спросила она, держа кофейник.
– Приходи и посмотри.
Она вышла в гостиную. Он стоял у окна.
– Что это? – спросила она, когда он указал на что-то. Она ничего не увидела.
– Видишь мужика, который петляет по шоссе?
– Лео, – сказала она, – я сказала им, какой ты замечательный, уникальный человек. Я так тебя люблю и так много о тебе думаю.
Он взглянул на нее. Затем отошел, потирая лоб.
– Ничего себе этот мужик напился, – пробормотал он.
– Ты один из лучших людей в мире, – продолжила она, – я бы хотела, чтобы мир соответствовал твоим идеалам. Ты должен жить в лучшем мире. Тебя должны окружать лучшие люди. Я пытаюсь, но не могу. Я могу только вываливать то, что чувствую.
Он еле заметно кивнул – или нет, она не могла сказать точно.
– Сегодня очень вкусный ужин, – сказала она, – даже без горошка. Я купила баранью ногу. Неудивительно, что ты хочешь есть. Ты же чувствуешь запах. Я думаю, она почти готова.
– Откроешь еще упаковку овощей?
– Да, обязательно.
Направляясь обратно в кухню, она спросила:
– Может, ты составишь мне компанию?
– Хорошо, – он пошел за ней, – я правда так сильно на тебя давлю?
Она села за кухонный стол и разорвала упаковку замороженной стручковой фасоли.
– Дело в том, что у тебя очень высокие стандарты. Никто не может им соответствовать, кроме тебя самого. Нельзя ожидать этого от остальных, Лео.
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду. Что за стандарты?
– Ты так много работаешь. Ты такой напряженный. Ты увлечен тем, что делаешь; ты так любишь свою работу. Дело для тебя – все.
Она улыбнулась ему, но он не улыбнулся в ответ. Его лицо осталось мрачным и серьезным, на лбу обозначились морщины.
Затем они услышали звук. Рев мотора. Оба дернулись. Лео встал и подошел к входной двери. Она увидела, как он открывает дверь и выходит. Шум машины стал тише, но оставался слышным. Она положила фасоль в кипяток и вышла на крыльцо вслед за мужем.
– Это тот самый человек, – сказал Лео в темноте.
Внизу, на дороге, светили фары. Машина загудела.
– Ты уверен? – сказала она.
– Да, он свернул с шоссе. На заправке.
Он прислушался. В темноте она слышала, как он тихо, но решительно выругался.
– Что происходит? – спросила она. – Он съехал с дороги? Может, упал в канаву?
Свет фар не двигался, шум тоже раздавался с одного места.
– Мне кажется, этот сукин сын врезался в какую-то машину, – сказал Лео, – в припаркованную.