— Знаешь, когда доходишь до конца… — Браун помедлил, — …уже не видишь никаких сюрпризов. Наоборот, блядь, вокруг сплошная предопределенность. Ты же сын Герри, черт возьми. И ты сделаешь все возможное, чтобы стать таким же, осознаёшь ты это или нет. Даже если я скажу тебе, что ничего не рассказывал, — ты же не поверишь. Ты же ею воспользуешься… ведь это то, в чем мы мастера. — Он снова пристально посмотрел на Пола, и его голос понизился до шепота: — Ты… очень похож на своего дядю.
Так, пора заканчивать. Кем бы ни считал этот Браун Пола, но явно не тем, кого ему приятно видеть.
— Слушайте, наверное, произошла досадная ошибка, и я, пожалуй…
Пол встал, намереваясь выйти, как вдруг рука Брауна с удивительной быстротой схватила его за запястье.
— Нет… прошу, — голос старика стал слезливым. — Ради старого друга твоего отца…
Пол нерешительно посмотрел на дверь. Может, измученной душе старика требуется успокоительное, чтобы отдохнуть от того, что ее терзает? На определенном этапе жизни он явно был неприятным человеком, но все это осталось в глубоком прошлом. Теперь здесь лежит печальная пустая оболочка, раздавленная тяжестью собственной совести…
Браун опять закашлялся. Он снова поднес к губам левую руку с платком и умоляюще посмотрел на стакан с водой. Пол взял его и сел на краешек кровати.
Пока Пол протягивал воду, старик опустил левую руку и сунул ее под одеяло.
— Спасибо.
Браун взял соломинку в рот и стал медленно пить. Пол уловил краем глаза движение руки старика под простынями, но ему вовсе не хотелось увидеть еще раз этот окровавленный носовой платок. Поэтому он отвел взгляд и посмотрел в глаза Брауну. И лишь только он заглянул в них, как тут же понял, что происходит что-то очень неладное.
Правой рукой Браун резко схватил Пола за горло. Стакан выскользнул из ладони, отскочил от кровати и разбился о кафельный пол. Пальцы Пола инстинктивно вцепились в руку Брауна в попытке оторвать ее от горла. Глаза старика сделались дикими, он оказался невероятно, отчаянно сильным. Сосредоточившись на борьбе, Пол едва заметил мелькнувшую на краю поля зрения левую руку Брауна. Движимый первобытным инстинктом самосохранения, Пол в последний миг извернулся всем телом, отчего рука старика промахнулась мимо его головы, угодив в правое плечо. Пол почувствовал резкую боль, сменившуюся смутным ощущением влаги, растекающейся по руке.
Охваченный смятением и паникой, Пол не мог понять, что происходит. Он попытался встать и оттолкнуть от себя нападавшего, как вдруг левая нога оскользнулась на мокром полу, и он упал. Браун ослабил хватку на горле Пола, но схватил его за воротник рубашки. Падающий Пол утянул старика за собой, и тот рухнул на него сверху. Вслед за этим с грохотом повалились медицинские аппараты, не справившиеся с гравитацией и яростью безумца.
Благословенное ослабление тисков Брауна на горле Пола оказалось недолгим. Тело старика, возможно, было не более чем кожей и костями, но когда оно навалилось сверху, его веса хватило, чтобы выбить воздух из легких Пола.
На мгновение воцарилось странное спокойствие, пока оба мужчины пытались отдышаться. Они мучительно раскрывали рты, как две выброшенные на берег рыбы. Пол слышал неприятный хрип в собственном горле. Щелкающее ощущение сопровождало каждый судорожный вдох.
Браун пришел в себя первым. Он развернулся всем телом, словно в некоем диком варианте игры «Твистер», и приблизил свое лицо к лицу Пола. Окровавленный рот старика ощерился, глаза засветились злобным огнем. Пола обдало гнилым дыханием — словно то, что сжирало Брауна изнутри, намеревалось выплеснуться и поглотить их обоих. Пол лежал, не двигаясь. Его разум будто отключился и решил переждать, пока реальность не придет в норму.
— Вы… все… у меня… отняли…
Дыхание обдувало лицо Пола, как зловонный ветер.
Затем Браун подался назад.
Руки Пола остались придавленными. Он задергался, пытаясь высвободиться, когда Браун поднял над головой левую кисть, в которой что-то блеснуло. Рука старика резко опустилась вниз.
Но на полпути она дернулась, и то, что было в ней зажато, вылетело и заскользило по полу. Обернувшись, разъяренный Браун увидел удерживавшую его трубку капельницы. Взвыв в животном отчаянии, старик дернул трубку на себя. От усилия он снова повалился на Пола, и они опять оказались лицом к лицу.
Браун издал хриплый безумный смешок, тут же сменившийся рвотным кашлем. Что-то влажное и горячее брызнуло на лицо Пола. Теперь он видел над собой лишь оскаленную пасть, между неровными, пожелтевшими, замогильными зубами которой сочилась кровь.