— Ладно один раз, два, три — но зачем вы поехали туда в седьмой, двенадцатый, восемнадцатый раз?
— Шла война, и газета нуждалась в том, чтоб поступали новые материалы. А в Афганистан мало было охотников ездить. Все говорили, что не хотят связываться с этой грязной войной, но на самом деле всем хотелось ездить на Ривьеру и в Париж. Газеты давали мне заказы, и мне это было интересно — открытый военно-политический процесс, переживания, впечатления. Их нельзя было получить, сидя в отеле. В этом была своего рода сладость: как есть первичная стадия накопления капиталов, так есть первичная стадия накопления материалов для романа, когда работаешь на живой натуре. Еще не знаешь, чем она для тебя обернется и что ты почувствуешь, но этот контакт с неведомой реальностью, а еще если он связан с войной, да в чужой, экзотической среде, доставляет колоссальное наслаждение, дразнит и волнует художника.
«Поход, казавшийся поначалу почти экзотическим путешествием среди восточной архитектуры, иноплеменных нравов, азиатской природы, тот поход превратился в кровавую войну».
— С вами понятно: художества. Но можете мне объяснить, с какой стати СССР влез в Афганистан?
— Советский Союз должен был войти в Афганистан, потому что совершилась эта революция, и я верю нашим разведчикам, что мы ее не провоцировали, не ожидали ее, мы узнали о ней после того, как она совершилась. Значит, это не было вмешательством. Красная идея сама стала распространяться по Афганистану и встретила сопротивление исламистов, крестьянства. Фундаменталисты должны были в итоге, я так думаю, смести этот красный комплекс, им изначально помогали Пакистан и американцы. Случилось бы повторение Ирана, то есть исламская революция дошла бы до Афганистана. И тогда мы получили бы на границах с Советским Союзом еще один экстремистский фундаменталистский режим. Мгновенно встрепенулись бы Средняя Азия, Фергана, там уже шевелились фундаменталисты, уже были подпольные медресе, ренессанс исламской культуры, местный национализм — мы же пестовали местную интеллигенцию, традиции, вспомните все эти романы о Чингисхане. Когда все это накручивается одно на другое, у них возникает рудиментарная историческая память, плюс коррупция, мафиозность, всплывают все старые уклады — и возникает угроза распада. Эта угроза распада Союза была уже тогда, ее ощущали, и все эти факторы долго обсуждались и взвешивались. Кроме того, не вошли бы мы — вошла бы Америка. Разместила бы там «першинги» с подлетным временем, позволяющим уничтожить нефтяные поля Западной Сибири.
Дело в том, что — дополним эксперта — ракеты, размещенные в Западной Европе, долетали только до Урала. С другой стороны, кандагарские аэродромы, с которых бомбардировщики за 15 минут долетали до акватории Персидского залива, служили, конечно, плацдармом не столько для защиты, сколько для атаки на нефтебазы США.
Кроме того, нельзя забывать о связи этой войны со столкновением на Даманском. С 1969 года Китай представлялся вероятным противником СССР, и предполагалось, что действовать он будет в альянсе с Пакистаном, тогда как Индия, беспокоясь из-за пакистанского ядерного оружия, тянулась к СССР, просила оружие и сырье. Соответственно, выход к индийской границе должен был скрепить союз двух стран и рассечь связку Китай — Пакистан. По большому счету, эту войну начали не мы, а китайцы на Даманском, и Проханов был единственным человеком, который видел эту войну от начала до конца.
Напомним еще как минимум два фактора, подтолкнувшие СССР к войне. Во-первых, в этом конфликте было заинтересовано произраильское лобби, чтобы увлечь СССР в столкновение с исламом и разгрузить Израиль от давления арабских соседей. Во-вторых, есть еще и чисто экономическая причина: в 70-е, в результате высоких цен на нефть, правительство СССР получало сверхдоходы, которые закатывались в гонку вооружений. В результате мы получили гипертрофию ВПК и войну как следствие этой гипертрофии.
Как видите, все это похоже на то, что война в Афганистане была неизбежной, и, соответственно, у кого теперь, когда это стало ясным, повернется язык упрекнуть Проханова за то, что он стал хроникером этой войны?
К. Зубрилин. Лето 1986 г. Провинция Кабул.
Спецназ проверяет амуницию и вооружение перед отправкой на задание.
— Почему американцы в 2002-м сделали за несколько месяцев то, что советским войскам не удалось за десять лет?
— Советским войскам все это довольно удачно удалось сделать.
— А почему тогда завязли на десять лет?