Дом манил его. В окне горел желтый свет, и Найквист увидел провод, ведущий вниз от ближайшего телефонного столба в приоткрытую форточку. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Когда он закончил, изнутри дома послышались звуки – голос, возможно, женский. Он не был уверен. Кто-то кричал в полумраке. Крик ошеломил Найквиста. В нем было отчаяние, но он звучал приглушенно, протяжно, как будто кричавшему затыкали рот тряпкой. Входная дверь скрипела на петлях, ударяясь о раму.
Найквист попытался успокоиться.
В тени шелестели ветви мертвого дерева.
Он подошел к дому.
В коридоре Найквиста встретила холодная тишина. В доме не было заметно ни малейшего движения, кроме нескольких сгустков тумана, окутывающих стены, как кружевные ленты. Женский голос стих. Теперь луч фонаря был значительно слабее, его энергию поглощало присутствие сумерек. Свет, который он видел с улицы, горел в боковой комнате, посреди которой стоял одинокий торшер. Открытая лампочка то вспыхивала, то тускнела, медленно и прерывисто, словно ею управлял сонный радиотелеграфист азбуки Морзе. Найквист вошел в комнату. На клочке покрытого плесенью ковра стояли небольшая газовая плитка и несколько чашек и консервных банок. Кроме этого в комнате был разобранный телефон, рядом лежали детали. Вокруг телефонного провода, тянувшегося вверх к приоткрытой форточке, обвивались тонкие сгустки тумана. Это зрелище напомнило ему о рассказах, которые он читал в «Сигнальном огне». О людях, которые живут на границе Сумрачного района и создают свои собственные устройства и приспособления. Но они делают это совсем не так, как некоторые наркоманы, любители разбирать и собирать бытовую технику. Очевидно, кто-то устроил себе здесь подобие дома.
Найквист двинулся вдоль короткого коридора. В воздухе стоял запах сырости, место выглядело давным-давно заброшенным. Дальнюю стену покрывала темно-зеленая плесень. Он остановился у подножия лестницы. Отсюда он увидел кухню. Кухонное окно, как и стеклянная панель задней двери, были полностью затуманены. Зрелище этого странного тумана гипнотизировало его. Казалось, это был сам лунный свет, постоянно переливающийся в новые образы, в то время как более темные пятна переплетались в свои собственные узоры. Через приоткрытую заднюю дверь сгустки тумана просачивались в дом. Обернувшись, Найквист посмотрел на лестницу и снова услышал крик женщины, доносившийся со второго этажа. Он осмелился позвать:
– Кто там? Кто это?
Тишина. Найквист услышал только эхо своего крика. Он поднялся на лестничную площадку. Здесь голос был отчетливо слышен. Он звучал очень низко, но определенно принадлежал той мучительно кричавшей женщине. К голосу добавился еще один звук, похожий на бой часов с кукушкой, который он слышал по телефону. Часы висели на стене, в нескольких метрах от него. Они пробили еще раз, неторопливо и устрашающе, и из своего укрытия появилась желтая крошечная птичка. Найквист подошел к часам. Голос женщины снова стих. Он представил себе, что звук растворился во влажных стенах. После паузы часы пробили еще трижды. Деревянные стрелки на циферблате были согласны с кукушкой. Было по-прежнему пять часов, как и во время телефонного звонка. В этом доме время стояло на месте.
Найквист посмотрел на наручные часы. Циферблат запотел.
И вдруг он услышал голос Элеанор.
Это была она, в этом он был уверен.
Он поспешил на звук по коридору и, остановившись перед открытой дверью в большую спальню в задней части дома, заглянул внутрь. Окно здесь было широко открыто, в проеме витали туман и лунный свет. Комнату озаряло жуткое серебристое свечение.
В стороне, спиной к нему, совершенно неподвижно стояла Элеанор.
Еще один человек, мужчина, сидел на кровати в углу комнаты, ближе к окну. Его лицо скрывала тень. Элеанор произнесла:
– Я тебе не верю.
Ее голос был тих, слова бесстрастны. Мужчина не ответил, но слегка пошевелился на кровати, и Найквист увидел в тумане металлический блеск. Мужчина держал нож. Длинное тонкое лезвие излучало тусклый свет, словно его коснулась луна.
У Найквиста возникло ощущение, что он смотрит сцену из театральной пьесы, причем является единственным зрителем. Его пока не замечали.
Он застыл на месте, боясь пошевелиться.
Время шло, и у него не было ни малейшего предположения, что произойдет в следующий момент.
Элеанор глубоко вздохнула. Ее настроение изменилось, и она, похоже, расслабилась.
– Пожалуйста, – сказала она. – Скажи мне, что это неправда. Скажи мне это!