«Я видел подобное на войне, — сказал он мне. — То, что с вами здесь происходит, называется нервным истощением на поле боя, и, если вовремя не принять мер, с вами могут случиться серьезные неприятности».
Мы попытались последовать его совету. Мы получили аудиенцию у папы Иоанна Павла — душевный и благородный человек, он говорил с нами о нашем турне, о спорте для инвалидов, а в заключение сердечно пожал мне руку и сказал: «Благослови тебя Бог, сын мой. Да свершатся все твои надежды и мечты — а также и твоих товарищей по команде, — и да возвратитесь вы домой целыми и невредимыми».
Я оставил Аманду в Риме на три дня, чтобы она смогла отдохнуть и походить по магазинам вместе с матерью, а мы тем временем отправились на юг, добрались почти до Неаполя и оттуда на машине поехали на побережье. В последние дни почти треть времени, что я проводил в кресле-каталке, приходилась на темное время суток, всего мы проходили по 70 миль в день — при этом приходилось стараться не обращать внимание на поведение едва ли не самых наглых в мире водителей, да и помощи нам за всю дорогу практически никто не предложил.
Но нам на все это было наплевать. Вскоре нас ждал паром — а когда мы сойдем с него, то будем в Греции.
Помните про Грецию? Про Грецию-цель? Про Грецию-мечту? Старую добрую Грецию — «стоит до нее добраться, как все будет хорошо!»? Так вот, мы таки до нее добрались, и здесь я испытал такой страх, какого в жизни не знал.
Я и без того нервничал. Как раз накануне нашего прибытия здесь произошел угон египетского авиалайнера, а кроме того, необычный террористический акт, во время которого был убит инвалид в кресле-каталке. Что будет, если наше турне привлечет внимание здешней общественности и я стану заметной фигурой? Не окажусь ли я при этом мишенью для террористов?
Мы остановились в гостинице в первой же деревушке, оказавшейся у нас на пути после того, как мы сошли на берег. Там мы рассчитывали провести спокойно один день, чтобы отдохнуть перед тем, как двинуться на Афины. Я вытирался полотенцем после душа, как вдруг почувствовал странный прилив крови по всему телу. У меня начала исчезать чувствительность кожи. Внезапно пропали ощущения в верхней части поясницы, и сердце забилось, словно хотело вырваться из клетки. О Боже! Я почувствовал, что вот-вот умру!
Все последнее время я страдал от жестокого расстройства желудка, имелись признаки внутреннего кровотечения — в общем, сплошные огорчения. Я решил прилечь, надеясь, что все пройдет само по себе. Но когда я понял, что приступ не проходит, и испугался, что потеряю сознание, я закричал и позвал ребят на помощь.
Они времени зря не теряли. Стоило им только взглянуть на меня, и они тут же схватились за концы одеяла, на котором я лежал, и бегом спустили меня по лестнице, чтобы отнести в госпиталь. Когда мы спускались, нам встретилась какая-то дама с цветами в руках. Это была представительница министерства здравоохранения Греции — она пришла, чтобы поздравить меня с прибытием в ее страну.
Можете представить себе выражение ее лица, не говоря уже о выражении лиц трех парней в инвалидных колясках, которые поджидали меня у входа в гостиницу. По словам наших хозяев — организаторов помощи инвалидам, Греция больше, чем какая-либо другая европейская страна, нуждалась в программе, направленной на привлечение общественного сознания к проблемам и насущным нуждам их организации. К инвалидам здесь относились как к гражданам третьего сорта. И вот сюда является этот парень по имени Рик Хансен, которому предстояло стать их героем и лидером в битве за умы сограждан, а его тащат на одеяле вниз по лестнице.
По сей день я так и не знаю, что же со мной тогда случилось. Врачи осмотрели меня и сказали, что со мной все в порядке. Но для какого-то старика, который стоял там в очереди, это явилось последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Мало того, что я въехал в приемную врача, как танк, и ему пришлось уступить свою очередь — так, оказывается, я еще и не болен? Да к тому же я был инвалидом — а в этой стране быть инвалидом даже хуже, чем быть женщиной. «Интересно, что бы он сказал, — подумал я, — если бы я был не просто инвалидом, а увечной женщиной и к тому же негритянкой?» Впрочем, я и так, наверное, испортил ему настроение на весь день.
Назавтра мы снова были в пути и пробивались к Афинам сквозь транспортные заторы в час пик. Мы своего добились! Одолеть такой путь — от Лондона до Афин! Впрочем, времени для торжеств у нас особенно не было. Я отснял видеофильм для нашего оффиса — это было сплошное мучение, потому что снимал я его, стоя в своих скобах на балконе. Делал я это намеренно, чтобы еще раз доказать всем у себя на родине, что для инвалидов не может быть стереотипа. Тем не менее компания Си-би-эс включила мою пленку в свою программу, и, когда финиш демонстрировали, у пульта в телестудии собралась целая толпа народу; люди кричали: «Эй! Как это понимать? Ведь он же прикован к коляске, а ведь только посмотрите — стоит!»