Столик, за которым сидел провинциал-купчик, опустел. Последнего его очаровательные собеседницы увлекли из зала, очевидно, под укромную сень отдельного кабинета. Почти сейчас же после ухода этого трио столик был занят новыми посетителями. Судя по тому, как подобострастно изогнулся перед ними лакей в ожидании приказания, можно было судить, что эти запоздавшие посетители — люди с большими средствами, пользующиеся здесь популярностью. Их было трое. Так как все они будут играть известные роли в нашем романе, то не лишним считаем остановиться несколько подробнее на их описании.
Старший из них, высокий, плотно сложенный брюнет, с легкой проседью в низко подстриженных щетинистых волосах, обращал на себя внимание крупными энергическими выражениями лица. Походка и манеры его были грубы и тяжелы, как у человека, проведшего большую часть жизни в лесной глуши, вдали от цивилизации. Черный суконный сюртук, плотно облегавший его массивный корпус, наглядно свидетельствовал о некоторой уступке, сделанной им вопреки привычке, ради светских приличий. Громадный бриллиант перстня не менее красноречиво говорил, что владелец его не чужд человеческой слабости — любит покичиться своим богатством. Из почтительного отношения собеседников, из их предупредительного внимания видно было, что брюнет этот в их глазах играет немаловажную роль. Тяжело опустившись на стул, он густым, несколько сиплым голосом приказал лакею:
— Холодненького парочку!
На сцену даже и не посмотрел, вынул из кармана массивный портсигар, начал не спеша свертывать папиросу.
— Ну, теперь за приходом этих господ весь веселящийся Томск перед вами налицо, — кивнул головой Салатников.
— Вот как? Кто же это такие?..
— Который сейчас распорядился подать шампанского — некто Огнев, богатый золотопромышленник. Он приезжий, кажется, из Минусинска. Стоит в номерах этого же хозяина, со Спасской улицы ход… Любит покутить и тратит деньги без счета.
— Для золотопромышленника это понятно, — вставил Гудович. — А вы знаете, где у него прииски?
— Где-то за Минусинском. Точно не знаю… С ним эти двое тоже к золотопромышленному делу причастны. Бот этот красивый шатен в белом жилете имеет прииски где-то возле Тисуля, в Томской же губернии. Он еврей, но заметьте, тип лица совершенно русский, и фамилия ничего еврейского не напоминает — Раменский… А третий с ними, в поддевке, это известный всему городу Хорька Шанкевич. Пьяница, картежник, надувало, каких поискать надо: вечно без денег и вечно по ресторанам… На «ты» с самыми дорогими кокотками, пару лошадей помесячно держит. Черт его знает, как это он выворачивается.
— Человек, умеющий создать кредит! — докторальным тоном произнес Гудович.
— Вот именно! А кроме того, мастер к богатым людям примазываться… Смотрите, он и с Огневым сумел сблизиться. Ловкий парень, говорить нечего! Залил ему какую-нибудь чушь про свои заявки: «Золото-де, греби лопатой».
— А он, этот Шанкевич, тоже, значит, занимается золотопромышленностью?
— Кой там черт! Просто очки втирает кому удастся! Мало разве на свете дураков?!
Гудович молча, легким кивком головы согласился с этим заключением.
Глава VI
Человек, поклявшийся разбогатеть
Наши новые знакомые пробыли в «России» до трех часов ночи. Расплатился по счету Гудович. Он не сожалел о понесенном расходе. Знакомство с публикой и местным нравом было для него очень ценно. Распростившись самым дружеским образом, чему немало способствовали выпитые напиши, Гудович и Салатников крикнули извозчиков. Временная резиденция Станислава Андреевича Гудовича находилась в меблированных комнатах, носящих название «Казанские номера для проезжающих». Комнаты эти помещались на болоте. От ресторана до них был неближний путь, так что, пока извозчик сонно нырял из ухаба в ухаб, Гудович мог на досуге разобраться в пережитых впечатлениях вечера…
— Нужно во что бы то ни стало познакомиться с этим Огневым, — думал он про встреченного в ресторане золотопромышленника. — Чтобы не откладывать дела в долгий ящик, отправлюсь к нему завтра утром и предложу свои услуги в качестве горного инженера… Может быть, что-нибудь и пойдет. Да, во всяком случае, даже если мне не удастся поступить к нему на службу, знакомство с таким человеком не может быть лишним…
Извозчик в последний раз крикнул на свою заморенную клячонку, подбадривая ее кнутом, санки Я последний раз нырнули в ухаб, дав ощутимый толчок седоку. Они были у цели своего путешествия. Из темноты ночи выплыла знакомая вывеска, слабо освещенная мигающим фонарем. Расплатившись с извозчиком и поднявшись на крыльцо, Гудович долго нажимал кнопку электрического звонка, пока, наконец, за дверью не послышались шаги и возня с засовом. Заспанная горничная, неистово зевая и кутаясь в накинутую на плечи шаль, отворила ему двери.