— Может быть, поедем сами?..
— Едем, — коротко сказал он, — сыщик должен быть первым на месте преступления.
Мы вышли на улицу.
— За нами следят, — шепнул мне Шерлок, — нужно быть осторожным. Сейчас я проверю, нет ли поблизости молодцов из шайки Джонса. Извозчик!
— Куда прикажете?
— Невский, угол…
— Рупь.
Шерлок метнулся в сторону и оттащил меня.
— Это Джек Пятнистый, один из главарей… Дальше.
Через две улицы, около какого-то магазина, мы увидели толпу людей, мрачно стоявших друг за другом. Впускали в полуприкрытые двери магазина по одному.
— Здесь творится что-то неладное… В чем дело? — спросил он у одного из толпы. — Сознавайтесь. Только при этом условии вам будет дарована свобода.
Тот схватился за сердце, пошатнулся и заплакал.
— О, не сердитесь. Я не виноват. Это очередь за сахаром.
— Вы врете, сэр, — холодно сказал Шерлок, — я знаю, что в Петрограде громадные залежи сахара. Вы врете.
— Честное слово. Здесь его продают на три копейки дороже.
— Почему же вы не кричите?
— Благодарю вас. Кричали.
— Идем, Ватсон… Я теряю голову… Скорее…
— Вы подождете здесь, — сказал мне Шерлок у фруктового магазина, — я сейчас вернусь.
Он быстро нырнул в магазин, приняв вид беззаботного портового извозчика, а я, закрыв зонтом ноги от любопытных взглядов, стал дожидаться. Не прошло и двух минут, как Холмс резким прыжком вынырнул из магазина и глухим шепотом кинул мне:
— Ватсон… Они и здесь…
— Джонс?
— Его ребята… Я попросил десять плохих яблок…
— Сколько? — с дрожью в голосе спросил я.
— Два рубля.
— Стальные наручники были с вами?..
— Ватсон, Ватсон… Мое имя посрамлено… На моих глазах негодяй бросился на какую-то даму и взял с нее четыре рубля за десяток гнилых груш… Я сам едва успел выскочить…
— Что делать, Шерлок…
Он печально посмотрел на меня и грустно покачал головой:
— Ватсон… Шайка канадских грабителей сильнее Холмса… Здесь замешан Мориарти… король преступников, мой злейший враг… Идем же домой.
Ночью мы были разбужены звоном стекол. В комнату влетел громадный булыжник, завернутый бумагой.
Гибким ягуаром средних лет Шерлок бросился к камню, развернул бумагу, прочел и передал мне.
— Я приговорен к смерти, — сказал он, берясь за скрипку и играя одну из Мендельсоновских вещиц Грига, — Ватсон, где мой смычок…
Я просмотрел бумагу.
— Шерлок, — дрожащим голосом и вежливо сказал я, — вас приговорила к смерти дровяная комиссия.
— Это общество перекочевало из долин Иллинойса в Европу. Мне уже не раз приходилось сталкиваться с ними. Помните труп в двух сундуках на борту «Ориноко»?
Как бы в ответ на эти слова электричество потухло, дверь раскрылась, и чья-то рука, высунувшись, прибила кинжалом к дверям маленькую записку.
— Зажгите свет, Ватсон, — спокойно сказал Шерлок Холмс, — если вас не убили.
— Нет, дорогой друг. Я жив.
— Это не первый случай в моей практике, когда люди, которым не грозила опасность, оставались живы. Зажгли? Теперь прочтите… Не беднейте. Читайте вслух…
— Тайная организация Фруктовщиков… Яичников… Молочников…
— К смерти?
— К ней.
— Ватсон, мы должны уехать отсюда. Канадские грабители торжествуют. Здесь сила в их руках. Холмс бессилен. О, Том Джонс… Мы еще с тобой встретимся…
После этого мы часто вспоминали с Холмсом о делах шайки Джонса в Петрограде. Мы уличили одну коронованную особу в краже серебряных ложек, раскрыли в Берлине притон награбленных в разных концах Европы вещей, арестовали шесть убийц старух, бросавших в них сверху бомбы, проследили организацию душителей ядовитыми газами — но каждый раз, когда имя Холмса покрывалось новым ореолом славы, он вздыхал и сконфуженно говорил:
— А помните, тогда… Шайка канадских грабителей…
— Помните, Холмс, — утешал я его, — ваши последние дела…
— Ах, нет дорогой Ватсон, — с горечью отвечал он, — это были первые грабители, которых было так много, а меня так мало…
Конец Шерлока Холмса
Из записок доктора Ватсона
Я никогда не ожидал, что моему другу Шерлоку Холмсу всего в несколько дней предстоит так бесславно пасть в глазах общественного мнения, но, увы! — это так. Лучше было бы моему другу пасть от предательской руки наемного убийцы, чем позволить восторжествовать над собой злейшему его врагу, профессору Мориарти, — но последний поставил на карту все и выиграл ставку.