Меркулов улыбнулся – похоже, контакт налаживался.
– Полностью с вами согласен, – с готовностью кивнул он. – Извините, что до сих пор не представился. Меня зовут Вилен Петрович, я историк.
Историком, а не антикваром он, разумеется, назвался специально. Вилен хорошо знал, как относятся в народе к людям его профессии. Антикваров представляют исключительно жуликами и кровопийцами, которые обманывают беззащитных стариков и за бесценок скупают у них дорогое сердцу имущество. Утрированный, конечно, образ, но что греха таить – доля истины в этом есть, ибо дыма без огня не бывает. Вряд ли найдется хоть крупный, хоть мелкий скупщик старинных вещей, который предложит продавцу за товар истинную цену. Чаще всего она занижена не в проценты, а в разы. Впрочем, так обстоят дела в любом бизнесе…
– А к вам, простите, как обращаться? – спросил Меркулов.
– Тамара Яковлевна, – женщина мило улыбнулась, и Меркулов невольно отметил, что улыбка у нее очень приятная.
– Вы, Тамара Яковлевна, наверное, давно здесь работаете? – продолжал любопытствовать Вилен.
– Работаю не так уж давно, восемь лет, с тех пор как на пенсию вышла, – охотно поведала собеседница. – А живу в этом доме с самого рождения. Нас тут, таких ветеранов, как я, немного осталось. Раньше-то, до перестройки, в нашем доме много «больших людей» жило – партийные работники, генералы, известные артисты… У них, разумеется, отдельные квартиры были. А простой народ, вроде моих родителей, – те в коммуналках… Ну а потом, как началась вся эта неразбериха, все поразъехались. Коммуналки риелторы расселили, «большие люди» поумирали, а их наследники квартиры попродавали. Квартиры-то в нашем доме дорогие…
– Ну, еще бы, на Тверской, да в двух шагах от Кремля, – поддакнул Вилен. Ему не терпелось побыстрее вернуть разговор к весьма заинтересовавшей его теме «того самого» шкафа, но он понимал, что спешить не стоит. Скажешь что-нибудь, что не понравится собеседнице, – и останешься без истории.
– На самом-то деле не так уж и хорошо тут жить, – призналась в ответ Тамара Яковлевна. – Там, где окна во двор, еще ничего, а если на улицу – так это просто кошмар. Шум круглые сутки – Тверская же! Грязь, пыль… Никакие стеклопакеты не спасают. Но я привыкла и переезжать не собираюсь. Всю жизнь в центре прожила, из всех театров, со всех концертов по вечерам пешком домой возвращалась. Не хочется на старости лет что-то менять.
– Ну что вы такое говорите! При чем тут старость? Вы еще совсем молодая женщина, – мягко поправил Вилен.
– Да уж скажете тоже, какая ж я молодая… – консьержка зарделась, было видно, что ей приятен его комплимент.
И Меркулов решил, что сейчас самое время вернуть разговор в интересующее его русло.
– Тамара Яковлевна, вы отчего-то сказали про шкаф из четырнадцатой квартиры «тот самый», – напомнил он. – Я правильно понял, что с этим гардеробом связана какая-то история?
– Связана, и еще какая, – кивнула женщина, отчего-то нахмурившись. – Хоть книгу пиши или кино снимай.
– Так поведайте ее мне, – попросил Вилен. – А то я просто сгораю от любопытства.
– Ой, не знаю… Там все так сложно… В двух словах-то и не расскажешь… – замялась Тамара.
– А и не надо в двух словах! – заверил он. – Чем длиннее и подробнее выйдет, тем мне интереснее. Мне все равно машину ждать, пока она еще сюда по пробкам доедет… Так что я буду только рад скоротать время, слушая вашу историю. Со всеми подробностями.
Собеседница на мгновение заколебалась.
– Про генеральскую семью я бы вам с удовольствием рассказала, – сообщила она наконец. – Назаровы хорошие люди были, про таких и вспомнить приятно. А вот то, что дальше произошло с этим вашим шкафом… О таких вещах, честно признаюсь, и говорить-то совсем не хочется.
Вилен засмеялся.
– Ну, вы меня совсем заинтриговали, Тамара Яковлевна! Вот что, у меня есть к вам предложение. Начните свою историю с самого начала. С хороших людей, о которых приятно вспомнить. А дальше уж будет видно. Договорились?
– Ну, хорошо, – согласилась наконец консьержка. – Расскажу с самого начала. Только что же вы – стоя слушать будете? В ногах правды нет. Заходите уж ко мне сюда в каморку, присядьте, чайку с вами попьем…
– Тогда я вернусь буквально через минутку, – заверил Меркулов.
Он сходил в ближайший магазин – супермаркет под Манежной площадью, – купил к чаю коробку конфет и маленький торт, а по дороге еще раз позвонил помощнику и узнал, что машина будет только часа через полтора, а то и два, не раньше. Что ж, Вилена это вполне устраивало. Он вернулся к Тамаре Яковлевне, та поахала над гостинцами, потом усадила гостя рядом с собой за стол, налила ему крепкого вкусного чая и приступила, наконец, к неспешному повествованию. Консьержка рассказывала историю, очевидно, услышанную с чужих слов, а богатое воображение Меркулова тут же раскрашивало ее, дополняло образами, картинками, деталями и даже речью, даже мыслями персонажей.