– А вот и я.
Лизандер присоединился к ним в холле.
– Ты можешь простудиться.
И, набросив Наташин джемпер на плечи Китти, так что он прикрыл пятно крови, он застегнул три верхние пуговицы, думая о том, как бы предупредить Китти, чтобы она не умерла от стыда. Вдруг пронзительный крик заледенил кровь в их жилах. В комнату ворвалась миссис Бримскомб.
– Там... миссис Китти... – верещала она. – Скорее!..
Присоединившись к остальным гостям, уже набившимся в столовую и наслаждающимся зрелищем, они увидели сцену полной разрухи.
Джек стоял на столе, лапами в блюде с копченым лососем, а из его пасти, подобно клыкам, торчали закусочные сосиски. Динсдейл, опираясь задними лапами о стул, по-совиному осматривался вокруг, как старый джентльмен, которого побеспокоили в его клубе, а в зубах у него, будто сигара, торчала круглая швейцарская шоколадка. Блюда с сандвичами и пирожками были разбросаны по полу, а из большого кувшина остатки молока еще капали в огромную лужу на полу, рядом с которой Мегги вяло слизывала сбитый крем с клубничного пирога Китти.
Наступила жуткая пауза, прервавшаяся гомерическим хохотом, но его перекрыл голос Раннальдини:
– Китти, я вас покину на пять минут. Мне нужно пришить пуговицу к фраку.
– По сравнению с зеленым и уютным оазисом Раннальдини это место представляется Сахарой, – ворчала Джорджия, когда следующим вечером они сидели на террасе с Ферди и Лизандером и, потягивая «Пимм», обозревали выжженный сад.
Все молодые деревья, посаженные ею и Гаем, засохли. Буйно расцвел только растущий под кухонным окном овсюг, принявший теперь розовую окраску, как лицо клубного завсегдатая.
– И что Китти все жалуется? – продолжала она. – По-моему, она просто актриса, ведь только у волшебника всегда наготове бефстроганов и лимонный пирог на двадцать человек. Сама небось не съедает и кусочка.
– Она думала, что беременна, а у нее начались месячные, – Лизандер отложил в сторону «Рейсинг Пост». – Китти отчаянно хочет малыша.
– Если на ней дети Раннальдини, – сказал Ферди, – то он должен же ее как-то финансировать.
– Она не такая, – быстро ответил Лизандер. – Ей просто нравятся дети, и она хочет еще одного, собственного. И тогда ей не будет так одиноко в этих подземельях Дракулы. Я бы там в одиночестве уделался от страха.
– А по мне так гораздо страшнее, когда Раннальдини в доме, – вздрогнула Джорджия.
– Она признает, что он редко спит с ней.
– Ты слишком много знаешь о ней, – произнесла Джорджия в изумлении.
– Так ты начал ее обхаживать? – тут же по-деловому оживился Ферди.
Лизандер задумчиво уставился на золотую монету солнца, садившегося за темный горизонт. Вот так Ферди опускает фунт стерлингов в прорезь автомата.
– Ну хорошо. Только не проболтайтесь Раннальдини.
– Самое главное – это заняться ее внешностью, – быстренько взялся за дело Ферди. – Мы должны вытряхнуть ее из шкуры скромницы. Сжечь проклятые наряды и заставить похудеть. Подумать только, и это говорю я!
Он ущипнул себя за валик жира, выпиравшего поверх тесного пояса.
– С началом кризиса возросла продажа шоколада. Он чувствовал себя виновным за раскол в конторе, но, по крайней мере, подтвердились его подозрения, что у Гая и у Ларри туговато с наличными. Ни один из них ничего не купил, когда оставшиеся на вечеринку после тенниса возвращались прошлым вечером домой мимо «Жемчужных ворот». И какой толк был от хитроумных и экстравагантных планов Джорджии и Мериголд спасти брак Китти, если не было денег. К счастью, Джорджия получила из-за границы гонорар этим утром. Она планировала отдать половину Гаю, но после его вчерашних увиваний возле Рэчел она выписала эту часть Ферди, оплачивая услуги Лизандера себе и Китти до Рождества.
– Ну поехали, навестим Китти, – сказал Ферди, допивая свой «Пимм».
Они нашли ее в саду, беседующую с мистером Бримскомбом. Ее глаза были все еще красны, но встретила она гостей приветливо:
– Мы с мистером Би выгоняли коров из огорода. Много вытоптали. Благодарение Богу, что Раннальдини нет.
– Как же это случилось? – спросила Джорджия. – Я думала, что уж у вашего мужа изгородь прочная.
– Должно быть, прорвались через загородку для скота, – предположил мистер Бримскомб. – Я видел, как коровы делают это. Когда они голодны, они стоят у края решетки, затем ложатся, а потом переворачиваются вверх копытами и извиваются, пока не оказываются на другой стороне. Тут они опять встают и удаляются.
– Ну разве это не блестяще? – восхищенно спросила Китти.
– Убедительно, – сухо ответила Джорджия. – Значит, можно добиться чего угодно, если очень захотеть. Большой ущерб?
– Да всего несколько отпечатков копыт на лужайке, но овощей много сожрали, – рассказала Китти. – Однако Праздник урожая пройдет до возвращения Раннальдини, вот мы на него, на Праздник, все и свалим.
Пожелав мистеру Бримскомбу спокойной ночи, Китти повела их на кухню, где она колдовала над желе из куманики и слушала запись «Мисс Сайгон».
– Божественно! – Джорджия глубоко вдохнула запах кремовой смеси.
– Я дам вам баночку, – предложила Китти, – а вам, Ферди, спасибо за чудесный букет. А еще от Гая я получила прелестные азалии.
«В эти дни мы даже подарки дарим отдельно», – устало подумала Джорджия.
– А тебе, Лизандер, спасибо за «Мисс Сайгон». Я слушаю ее весь день.
– А что еще тебе подарили? – спросила Джорджия.
Китти захихикала:
– Калькулятор на солнечных батарейках – от Рэчел и джемпер – от Гермионы. Снизу у него надвязана полоска из шерсти, так что моя задница выглядит еще толще, чем на самом деле.
– Ну это в ее стиле, – заметила Джорджия. – Ну а что подарил тебе Раннальдини, кроме выговоров?
Китти покраснела:
– Ничего. Но ведь он весь день на съемках.
– Не расстраивайся, – подбодрил Ферди. – Мериголд и Джорджия приготовили для тебя особый подарок. Пойдем со мной в гостиную.
«В том месте, которое нам не дано осязать, я нашла тебя», – пела мисс Сайгон.
– Дайте, я только дослушаю это, – взмолилась Китти.
– Потом дослушаешь.
Китти была поражена, что Лизандеру платили за то, что он заставляет Гая и Ларри ревновать.
– Но он казался таким увлеченным, особенно Джорджией.
– Ну, иногда процесс выходил из-под контроля, – признал Ферди, – но я вовсе не уверен, что в случае с Гаем это дало значительный эффект.
Но когда он объяснил, что Мериголд и Джорджия хотят ей предложить услуги Лизандера, Китти поначалу вяло отказалась:
– Я не смогу делать это с Раннальдини. Да и без толку это. Во всяком случае, ничто не заставит его вернуться к тому, что для него никогда не было важным.
– Но ты же любишь его.
– О да, – вздохнула Китти. – Мне просто плохи, когда я его долго не вижу.
– Но может, все-таки попробуешь, хотя бы до Рождества. Но тебе надо бы похудеть.
– О, это да.
После долгих уговоров Китти согласилась позволить Лизандеру помочь ей улучшить внешность, но без каких-либо претензий на большее внимание.
– Ну а потом это же было нормально в случае с Джорджией и Мериголд. Они же красавицы.
– Они такими не были, когда он взялся за них, – сказал Ферди. – Кстати, мне тоже надо похудеть. В пятницу я уезжаю в отпуск в Эльгарв. Спорю на сто фунтов стерлингов, что сброшу больше тебя к возвращению в октябре.
«Да это же все, что есть у меня на счету, – задумалась Китти. – Ах, черт, попытка того стоит».
– Хорошо, принимаю, – согласилась она и тут же порозовела. – А как вы думаете, поможет, если я буду говорить более правильно? Мериголд вон даже уроки красноречия брала. Мериголд говорит так красиво.
– Нет, нет, – торопливо возразил Ферди. – Не хочешь же ты своими разговорами кончить так, как миссис Тэтчер.
Пугливо смущаясь, Китти и Ферди были взвешены при Лизандере и Джорджии в качестве свидетелей. Китти весила одиннадцать стоунов один фунт, Ферди – свыше пятнадцати стоунов. Однако Лизандер обнаружил в карманах его рубашки два апельсина «Яффа».