Поначалу Эллен пыталась восстановить связи с друзьями, с которыми не виделась десять лет, но все то общее, что раньше их связывало, просто исчезло, растворилось. Эллен воодушевленно рассказывала о местном обществе, о происходящих здесь событиях, о своей волонтерской работе в Саутгемптонской больнице, – обо всем том, о чем ее бывшие друзья, многие из которых уже более тридцати лет каждое лето приезжали в Эмити, не имели особого представления, да, собственно, и знать-то не хотели. Они же, со своей стороны, рассказывали о том, что творится в Нью-Йорке, о картинных галереях, о знакомых художниках и писателях. Большая часть таких бесед заканчивалась тем, что кто-нибудь вспоминал что-нибудь интересное из своей молодости или кого-то из старых друзей. И каждый раз при расставании все клялись звонить друг другу и обещали снова встретиться.
Иногда Эллен пробовала заводить себе друзей среди «курортников», но подобные знакомства получались какими-то вымученными и недолгими. Некоторые из таких знакомых могли бы, наверное, стать ее друзьями, если бы Эллен не так стеснялась собственного дома, работы своего мужа и его невысокой зарплаты. Новым знакомым она тут же давала понять, что начинала свою жизнь в Эмити на совершенно другом уровне. Понимая, что поступает неправильно, она ненавидела себя за это. Ведь на самом деле она очень любила своего мужа, обожала детей и – большую часть года – была вполне счастлива своей судьбой.
Теперь она уже больше не вторгалась в общество курортников, однако давние обиды и тоска все еще не давали ей покоя. Она не чувствовала себя счастливой и эту свою неудовлетворенность вымещала в основном на муже. А тот был человеком терпеливым, потому что искренне любил ее. Вообще, в летний период ей иногда хотелось впасть в спячку, чтобы не замечать происходящего и не тревожить то, что давно накипело внутри.
Броуди прильнул к Эллен, потом приподнялся на локте, подставив ладонь под подбородок. Другой рукой он смахнул локон, щекотавший нос жены, и накрутил его на палец. Он чувствовал привычное утреннее возбуждение и раздумывал над тем, не стоит ли заняться с Эллен любовью. Он прекрасно знал, что Эллен просыпается медленно и ее утреннее настроение романтическим никак не назовешь. И все же… может, и стоило попробовать, кто знает? Вообще, в последнее время они так редко занимались сексом… А всему виной была летняя хандра Эллен.
Как раз в этот момент рот Эллен приоткрылся, и она захрапела. Броуди отпрянул от нее так, как будто кто-то плеснул ему в штаны ледяной воды. Вздохнув, он встал и отправился в ванную.
Когда Броуди свернул на Олд-Милл-роуд, было уже почти половина седьмого. Солнце уже почти взошло. Оно уже потеряло свой предрассветный багровый оттенок, стало оранжевым и теперь обретало ярко-желтый цвет. Небо было безоблачным.
Согласно действующим правилам, владельцы домов на берегу океана обязаны были держать проходы между домами свободными, чтобы не мешать доступу людей на пляжи. Но в большинстве таких проходов можно было видеть гаражи или живые изгороди из бирючины. С дороги пляж не был виден. Броуди мог разглядеть лишь верхушки дюн. Поэтому через каждые сто ярдов[6] ему приходилось останавливать патрульную машину, выходить из нее на смежную дорогу к месту, откуда можно было осмотреть участок пляжа.
Никаких намеков на утопленницу он так и не обнаружил. На широком белом пространстве ему удалось рассмотреть лишь несколько коряг, пару брошенных консервных банок и шириной не больше ярда полоску морской травы и водорослей. Прибой был слабым, и если бы труп плавал на поверхности, то он бы его наверняка увидел. Правда, если тело все же под водой, размышлял Броуди, то он рискует его и вовсе не заметить. Остается лишь уповать на то, что рано или поздно волны выбросят тело на берег.
К семи часам Броуди успел осмотреть весь участок пляжа вдоль Олд-Милл-роуд и Скотч-роуд, ничего необычного не увидел, обратил внимание только на бумажную тарелку с кусочками апельсиновой кожуры – верный признак того, что летние пикники становятся изысканными.
Броуди поехал обратно по Скотч-роуд, потом свернул в сторону города на север по Бейберри-Лейн и в 7.10 прибыл в полицейский участок.
Когда Броуди вошел, Хендрикс заканчивал отчет. Вид у него был такой, будто он рассчитывал, что Броуди наверняка притащит труп утопленницы.
– Не повезло, шеф? – спросил он.