Прокручивая у себя в голове финальный матч прошлого года, в котором сборная Слизерина выиграла у нас всего на 10 очей, я была полностью собрана и готова к встрече с Эвелин и Абигейль, чтоб проследовать с ними на первый в этом учебном году завтрак.
Подойдя к двери, я еще раз оглядела свою комнату и растянулась в широкой улыбке. Каким-то волшебным образом тут все было даже еще лучше, чем я могла себе представить: комната была круглой формы, а со всех трех сторон были высокие арочные окна с низкими широкими подоконниками. Прямо напротив входной двери стояла большая кровать под бордово-золотистым пологом, и пуф банкетка, тоже соответствующий цвету моего факультета. По обе стороны от постели стояли не большие резные тумбы из красного дерева и два аналогичных шкафа. Один из них был с огромным зеркалом и предназначался для вещей, второй же был книжным. Он был по меньшей мере два метра в высоту и вмещал в себе более сотни самых разных томов. Все это выглядело очень красиво, но самым моим любимым предметом мебели стал диван-козетка, оббитый темно-красным бархатом. На нем лежало несколько мягких золотистых подушек с аналогичными кисточками на уголках. В довершение всей шикарности интерьера я снова не могла сдержать восторг, когда увидела на полу шикарный ковер с огромной символикой своего факультета в виде золотого льва. Я однажды была в комнате Скорпиуса и пришла в неописуемый восторг от огромной серебристой змеи на изумрудно зеленом фоне, но мой лев был вне всякой конкуренции. Я на секунду задумалась о том, что всего пару лет назад эта комната принадлежала моей солнечной любимой кузине Роуз, которая была старостой Гриффиндора и сокурсницей любимого родного мне брата Джеймса. Эти мысли вызвали у меня прилив теплоты чувств.
Кратко выдохнув, я поспешила покинуть свою обитель и вышла за дверь. Сразу напротив нее находилась еще одна спальня. Мое лицо снова расплылось в улыбке. Сейчас ее занимал мой сокурсник и кузен Хьюго Уизли, но те же пару лет назад тут жил Джеймс Сириус Поттер.
Спустившись по винтовой лестнице, я увидела Эвелин и Абигейль, которые, судя по их виду, уже заждались меня.
- Доброе утро, - радостно поздоровалась Эви, блеснув своими небесно-голубыми глазами. – Ну как тебе первая ночь без нас? Не соскучилась еще?
- Ни капельки. Должна же я хоть иногда от вас отдыхать, - шучу я, и мои подруги тихонько смеются.
- Ну подожди, - говорит Аби, беря меня под руку и ведя к портрету на выходе из гостиной, - еще сама будешь к нам проситься. А мы тебя не примем. Скажем что, - перед следующими словами она театрально подносит пальчик к своему подбородку и поднимает глаза к потолку, - что такой зануде и заучке как ты не место в нашей веселой компании.
После этих слов мы опять ухмыляемся и спускаемся по Большой лестнице.
Через несколько минут уже осматриваем ясное голубое сентябрьское небо на потолке Большого зала. Оглядываю четыре огромных стола, умопомрачительные витражи и стол с преподавателями. Я опять улыбаюсь, поскольку просто не могу сдержать своей радости от того, что мы снова в школе. Не смотря на затруднительные задания профессоров и сложность учебного процесса, которые возьмут свой разгон уже после завтрака, я никогда бы не променяла свой любимый Хогвартс на что-либо другое. Но в каждой бочке меда есть своя ложка дегтя. Моя была тем, что Альбусу, Эвану, Скорпиусу и Мэри предстояло провести в школе последний учебный год. Я себе даже представлять не хотела, каким глухим будет мое одиночество без них. Нет, уход Мэри я бы возможно пережила без особых проблем, а вот мальчишек… Уже не раз пытаясь победить в себе эти мысли, я снова и снова понимала, что бороться с самой собой труднее всего. Ведь силы-то равные.
Сделав несколько шагов, под гул почти всех учеников школы, бурно обсуждающих новый учебный год, мы уже ищем глазами остальную половину нашей компании. Спустя несколько мгновений без труда находим наших ребят за столом Гриффиндора, который был в Большом зале самым крайним справа. Не смотря на то, что Эван учился на Когтевране, а Ал и Скорпиус и Мэри на факультете Слизерина, мы часто завтракали на своем любимом месте – напротив огромного камина в стене. Сейчас он пустовал, поскольку нужды в сентябрьское теплое утро в нем еще не было, но почти все ученики Гриффиндора знали, что это уже год любимое место нашей шумной компании. Изредка мы садились за стол Слизерина или каждый завтракал за столом своего факультета, но чаще всего мы держались вместе.
Мы весело здороваемся с ребятами и занимаем места за столом. Эви садится возле Мэри, которая уже завтракает справа от Скорпиуса. В это время Аби умащивается напротив – между Алом и Эваном.
- Лили, все в порядке? – Альбус смотрит на меня немного встревоженным взглядом, и я начинаю понимать, что мысли о последнем году обучения брата и моих друзей отражаются на моем лице огромной озадаченностью.
- Да. Все хорошо, - мямлю я, выдавливая из себя слабую улыбку в то время, как Скорпиус уже дотянулся до рукава моей школьной мантии и потянул за него, чтоб усадить по левую сторону от себя. Садясь за стол, я вижу ароматные панкейки с медом, от которых сразу же текут слюнки. Почти выбрасываю остатки грусти из своего настроения и осматриваю всех присутствующих.
Напротив меня сидит веселый, симпатичный и очень добрый Эван, который всегда был нашим голосом разума .
«Ну не зря же шляпа распределила его на Когтевран?»
Ему редко были свойственны безумства, которыми обычно могли похвастаться Ал и Скорпиус. Вспомнив его многочисленные тщетные попытки отговорить пару слизеринцев от их очередного сумасшествия, я не могу не улыбнуться.
Следом мой взгляд падает на Абигейль. Та увлеченно разговаривает с Альбусом. После следующей ее фразы брат заливается смехом, и я не могу не отметить, что их взаимоотношения очень схожи на те, которые сейчас между мной и Малфоем - Альбуса и Абигаэль всегда связывала крепкая дружба. С того самого дня, как я познакомила с ней своего брата, их общение было пропитано теплотой, юмором и легкостью. Абигейль, в отличие от Эвелин и меня, была очень сдержана и, так же как и Эван, не способна на сумасшедшие и не распланированные поступки. Она всегда все тщательно обдумывала и делала только тогда, когда взвесит это все в своей премудрой голове.
После шутки моей подруги Альбус опять смеется. Начинаю поочередно бросать на них взгляды. Задерживаюсь на Альбусе. Изучаю его и тут же начинаю рассматривать школьные столы. На него сейчас смотрит по меньшей мере пять красивых старшекурсниц, а я улыбаюсь. Ал тоже очень похорошел за это лето: высокий, сильный, с идеальным телосложением и смазливыми чертами лица. По нему еще в прошлом году сохло несколько симпатичных девчонок, но я была уверенна, что сейчас их количество увеличилось как минимум вдвое. Вот только Альбус был почти равнодушен к внешней красоте. Его больше интересовал внутренний мир. Он один из тех вымирающих видов, который считал, что полное отсутствие отношений куда лучше, чем их наличие в сомнительном качестве. Этого нельзя было сказать об Эви. Она всегда выбирала себе в пару только красивых мальчишек и не сильно зацикливалась на их внутреннем душевном содержимом.
Осмотрев еще раз свою светловолосую подругу, я перевела взгляд на Скорпиуса. Мне до сих пор не удалось найти хоть бы одного человека, который смог так понимать меня, как он. Как не крути, но об этом персонаже я могу говорить часами: невероятно красив, добр, очень хитер и умен. Сдержанность и рациональность его фраз и поступков иногда совсем не вязались с огромным чувством юмора и безрассудством. Начиная со своего пятого курса, он менял девчонок как перчатки. Это закончилось лишь тогда, когда он напоролся на нашу «Интервенцию». Это фишка нашей компании, которая достойна особого внимания. Придумали мы ее давно. За долго до того, как к нам присоединилась Мэри. Дело в том, что как только мы замечали, что кому - то из нас требуется своеобразная мозгоправка, или кто-то отчаянно что-то скрывал, мы старались решить все в подобной форме. Это своеобразная игра, ставящая «грешника » на путь истины. Но она не была такой безобидной, какой казалась на первый взгляд. Дело в том, что мы сразу оговорили несколько нерушимых правил. Первое из них гласило, что интервенцию можно устраивать только тогда, когда этого хотят как минимум два человека. Вторым правилом было то, что на ней должны присутствовать все шестеро, третье разрешало нам задавать «обвиняемому» самые разные вопросы, а четвертым и самым суровым было то, что отвечать на них он должен был под действием сыворотки правды, чтоб не было соблазна и возможности соврать. Это действо оказалось очень полезным. С помощью этой игры мы могли совместно решать проблемы и недостатки которые не замечали за собой, или не решались о них заговорить. При всем этом у нас шестерых, а в последствии семерых, почти никогда не было друг от друга секретов. Такая вот коллективная психотерапия. Идея названия принадлежала Скорпиусу, ведь такое наглое вторжение в чертоги чьего-то разума было сродни вооруженного вмешательства.