Но я знаю: этого не будет.
Мысленно вижу Филипа на книжной ярмарке: обаятельного, общительного. Зная, насколько он безразличен к роду человеческому, уметь так себя вести – это настоящий подвиг. Потом я переношусь в наш магазин, где бедняжке Софи, наверное, достается одной. И за магазином следить надо, и покупателей обслуживать. Вдруг какому-нибудь идиоту вздумается к ней приставать? Мне не дождаться, когда я вырвусь отсюда и вернусь в свой любимый мир.
Дедушкино письмо и сейчас лежит у меня в сумочке. Я когда угодно могу его достать и прочесть. Это я и делаю, пока жду Дженну. Проще всего было бы спросить у отца, но я не хочу его расстраивать. Ему хватает собственных страданий. Интересно, знает ли он, что в феврале 1941 года его отец был жив и здоров? Во всяком случае, достаточно здоров, чтобы написать его матери о разрыве отношений с ней. А может, родители моего отца вообще не были женаты? И знает ли он, что его мать совершила непростительный поступок (во всяком случае, с точки зрения моего деда) по отношению к какому-то ребенку?
Не сделала ли бабушка аборт?
Но разве в 1941 году аборты были разрешены? Не думаю.
Тогда что же такого моя бабушка сделала «матери этого ребенка»? Может, речь вовсе не о бабушке? Не стоит забывать, что английский не был родным языком деда. Думал он, естественно, по-польски. Возможно, не все мысли ему удавалось правильно перевести на чужой язык. Могло ли что-то исказиться или утратиться при переводе? Жаль, я не могу задать эти вопросы своей матери, живой и здравствующей. Нет, подобное начисто исключено. Остается лишь бабушка, моя любимая бабуня.
А бабуне уже 109 лет.
Я поднимаю глаза от письма и вижу Дженну, выходящую из клиники. Она легко сбегает вниз по ступенькам и кратчайшей дорогой (начисто игнорируя табличку «По траве не ходить») идет к моей машине. Можно возвращаться. Дженна сообщает мне, что приняла таблетку, и улыбается так, словно удачно поторговалась на распродаже. Мне знакома эта улыбка.
6
«Маркусу оки-чмоки и все такое. Натали». Открытка представляет собой красный картонный прямоугольник, на который наклеено розовое фетровое сердце. Скорее всего, самоделка. Над всеми «i» вместо точек – маленькие сердечки. Поначалу открытка кажется мне слишком легкомысленной и даже глупой, но затем я меняю свое мнение. Нет в ней ни легкомыслия, ни глупости. Бесхитростное, искреннее и трогательное послание. Решаю оставить ее себе. Скорее всего, парень, принесший нам несколько коробок книг в мягких обложках, и был этим Маркусом. Он пришел не один, а с подругой. Оба тащили по две коробки. Девушку он называл Ким.
(Эту открытку я нашла в романе «Бог мелочей», написанном индийской писательницей Арундати Рой. Роман был выпущен издательством «Харпер перенниэл». Нам принесли не коммерческий, а так называемый предварительный экземпляр, который издательство рассылало с целью рекламы. Место ему – возле входной двери, под окном, среди книжечек по 30 пенсов каждая.)
С моей кошкой Тарой мы прожили немало счастливых лет. По вечерам, когда я возвращалась с работы, она встречала меня, грациозно выгибая спину. По воскресеньям, когда я садилась читать или, что бывало реже, смотрела фильм, она устраивалась у меня на коленях. В отличие от многих котов и кошек, она была верным и преданным зверем. Я почти не сомневалась, что она любит меня так же сильно, как я ее. В прошлую субботу, вернувшись домой, я не сразу смогла войти. На дверном коврике лежала неподвижная, окоченевшая Тара.
Когда стемнело и никто не мог видеть, чем я занимаюсь, я отнесла Тару на задний двор, где у меня крохотный садик, и похоронила под сливой.
Устройством в «Старину и современность» я во многом обязана своей интуиции. Филип тогда подумывал открыть в магазине второй зал для современных изданий. Ему требовался кто-нибудь, кто взял бы на себя эту сторону торговли и одновременно помогал бы ему с букинистикой. Мне нравится думать, что определенную роль в моем устройстве на работу сыграл и мой недавно полученный диплом по английской литературе. Филип говорит, что ему тогда понравилась моя дружеская, лишенная претенциозности манера общения и моя готовность, в числе прочего, заниматься уборкой. Он почувствовал, что я отлично впишусь в обстановку его магазина.