Во-первых, в комнату вошел лишь один сотрудник милиции. Во-вторых, он был ни злым, ни хорошим – по крайней мере, не кричал и не сюсюкал с Рахмоном. Вел себя естественно. Спокойно сообщил Сафарову его право не оговаривать самого себя, а потом корректно объяснил, в чем того обвиняют. После чего опустился на стул, закурил и задал первый вопрос:
– Где взяли наркотики?
Рахмон нервно грыз ногти, исподлобья поглядывая на дознавателя.
– Это не моя травка. Я даже не знаю, как она оказалась в моей тумбочке.
– Значит, подкинули?
– Получается, что так, – пожал плечами азиат.
– Кто?
– Не знаю. Может, кто-то из других рабочих.
– Конкретнее.
– Без понятия.
Дознаватель постучал костяшками пальцев по столу.
– Кончайте, уважаемый, лапшу мне на уши вешать. А прямо скажите – что купили травку на рынке, чтобы расслабляться после тяжелой работы на стройке. А потом сообщите, у кого именно вы ее купили.
– Нигде я ее не покупал. Говорю же – меня подставили.
– Значит, отказываемся признаваться в совершенном преступлении, – дознаватель крутил в пальцах шариковую ручку. – А ты знаешь, что тебе светит за распространение травки?
Рахмон совершенно не знал российских законов. Однако в чем заключается разница между распространением и хранением для собственного употребления, представлял.
– Аллахом клянусь, что она не моя… Покурить я еще иногда могу, если угостят, но не торговать же.
– Нашу находку можно квалифицировать по двум пунктам одной и той же статьи. Распространение – и несколько лет заключения тебе обеспечены. Признаешься в том, что хранил для собственных нужд, больше полугода не получишь. Выбирай.
…Тем временем по ту сторону зеркала за инсценированным допросом наблюдал Дугин, мысленно вспоминавший недавний диалог с Лариным, который и заставил его взять в оборот Сафарова.
«В том, что Рахмон быстро сломается, когда вы его прижмете, я нисколько не сомневаюсь. Но меня, Павел Игнатьевич, волнует другой вопрос, а точнее, человек – Тангол Алиев», – предвидел уже тогда развитие событий Андрей.
«Сафаров согласится с нашим предложением. Это точно. И правильно, что тебя в первую очередь волнует Алиев, – продолжал вспоминать недавний разговор руководитель тайной организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти. – Буквально час тому назад меня проинформировали касательно него. Данных, конечно, немного, но вполне достаточно, чтобы сделать определенные выводы. Одно время он сотрудничал с исламскими экстремистами. Когда же организацию накрыли, бежал в горы. Спустя несколько лет был замечен в контактах с фирмой по трудоустройству «Гермес». Хайдаров выходил на него через еще не установленного нами старика, скорее всего, одного из среднеазиатских воров в законе. После чего последовала череда убийств конкурентов Хайдарова по бизнесу. Одного в машине взорвали, другого из снайперской винтовки сняли, а еще одному и вовсе голову отрезали, прислав ее бандеролью жене. Не исключено, что это именно Алиев помог уйти из жизни бывшему главе Департамента труда и занятости. В общем, вот такая, Андрей, картина вырисовывается. Одно только в этой истории тешит – мы понимаем, с какой целью он прилетел в Москву».
«Ясное дело, что грохнуть кого-нибудь, – развел руками Ларин. – А вот ответа на главный вопрос – кого именно, мы не знаем. Или я что-то пропустил?»
«Отнюдь. Просто только сейчас настал тот момент, когда я могу окончательно посвятить тебя в детали моего плана, – проговорил интригующе Дугин. – Майор Скворцов наш человек. Это по моей просьбе он наехал на твоих рабочих. Также Скворцов взялся и за других бригадиров, работающих в Москве на Хайдарова. При этом наотрез отказывался брать взятки, на угрозы не реагировал. Естественно, о неподкупном правоохранителе тут же доложили Тофику. Тот, в свою очередь, – Пролясковскому. От возникшей помехи, как я и планировал, он решил избавиться привычным методом – натравить своего цепного пса Тангола Алиева».
«Значит, Скворцов изначально был приманкой».
«Именно. А теперь, Андрей, твоя главная задача – поймать этого головореза с поличным и заставить его признаться на камеру, кто является заказчиком. Убийство майора мы постараемся инсценировать».
«А если Алиев выстрелит в лоб? Или, чего хуже, голову отрежет? – предположил Ларин».
«Надеюсь, Тангол выстрелит в грудь», – уверенно ответил тогда Дугин.
А за стеклом продолжалась раскрутка Сафарова, в результативности которой Дугин уже не сомневался. Павел Игнатьевич задумчиво смотрел на мрачного Рахмона, горбившегося перед следователем.