Наташа уже собиралась с духом, чтобы рассказать любовнику то, что так долго от него скрывала. Она прекрасно понимала, чем это для нее закончится. Но и молчать больше не могла.
– Тофик, я…
– Т-с-с. Не надо ничего говорить. Это я во всем виноват. Какой же я дурак! Извини меня, газель моя, – Хайдаров вскочил с кресла и, подбежав к Наташе, крепко прижал ее к себе. – Извини, аллахом молю, извини.
Ростовцева недоумевала. Происходящее казалось ей какой-то нелепицей, кошмарным сновидением. Она была уверена, что обречена на погибель за свое предательство. А сейчас выходило, что вроде никакого предательства и не было вовсе. Ведь с ней по-прежнему все в порядке. А тот, кто на нее недавно кричал, сейчас целует и даже просит прощения. При этом внутренний голос девушки постоянно твердил: «Скажи ему, скажи. Ведь рано или поздно он все равно узнает». Но Наташа молчала.
– Как же хорошо, что он позвонил именно сейчас! Если бы чуть позже… Не знаю, что я тогда с тобой бы сделал… Как бы ты ни оправдывалась, я бы не поверил тебе, – приговаривал Хайдаров, целуя любовницу.
– Кто?.. – загробным голосом спросила Ростовцева.
– Один урод, который оклеветал твоего брата. И представляешь, я ему поверил! Ему, а не тебе! Извини, солнышко, умоляю, извини.
* * *Казалось, что Ростовцева может продолжать жить той же беззаботной жизнью, что и все предыдущие годы: безвылазно сидеть дома, часами напролет смотреть любимые сериалы и попивать шампанское, а по вечерам удовлетворять ненасытного любовника. Но недавние события заставили девушку снять розовые очки и взглянуть на окружающий мир иначе. После чего многое прояснилось.
Теперь она прекрасно понимала, что стала разменной монетой в противостоянии неких противоборствующих сил, которые, с одной стороны, представлял Хайдаров, а с другой – женщина, назвавшаяся Лорой. При этом Ростовцева была абсолютно уверена в том, что неизвестный, позвонивший тем злополучным вечером Тофику, хотел спасти не ее, а желал выгородить Андрея Ларина. Того самого человека, которого Наташе пришлось записать к себе в родственники.
На этот раз Ростовцевой просто повезло. Но так не могло длиться вечно. Рано или поздно вся правда должна была вылезти наружу. И вот тогда… Поэтому девушка твердо решила бежать. Втайне от любовника она купила авиабилет до Москвы, сняла намедни с банковского счета все деньги…
В квартире царил настоящий хаос. По полу были разбросаны юбки, платья, лифчики, кружевные трусики, блузки. Ниша умывальника полнилась помадами, тушью, тенями и прочей косметикой. В прихожей валялись туфли, босоножки, шлепки. Девушка перебегала из комнаты в комнату, опустошая свои многочисленные тайники, оборудованные в цветочных горшках, в выдвижных ящиках комодов и столов, за картинами и книжными полками. В большой раскрытый чемодан, лежавший в центре гостиной, летели золотые сережки, цепочки, кольца, разнокалиберные пачки долларов, евро, российских рублей, перетянутые разноцветными резиночками.
Затрещала «молния». Девушка покатила набитый под завязку чемодан к двери. Взялась за ручку и, прежде, чем выйти, оглянулась. В ее глазах не было ни грусти, ни сожаления от того, что она покидает это уютное гнездышко навсегда. Ведь по большому счету все это принадлежало не ей, а Тофику.
С трудом стянув чемодан по лестнице, Наташа вышла на улицу. Возле подъезда ее уже ждали старые «Жигули» с шашечками на борту. Сорокалетний мужик с длинными усами помог Ростовцевой уложить чемодан в багажник, после чего сел за руль, провернул ключ в замке зажигания и рванул с места.
– Куда отвэзты такую красыва дэвушка? – задымив крепкой сигаретой, спросил таксист.
– В аэропорт, пожалуйста, – донесся с заднего сиденья голос.
– И куда летым? На море?
– Что-то типа того.
За «Жигулями» пристроился подержанный «Форд» с затемненными стеклами. «Американец» в точности повторял движения машины советского автопрома. Когда «жигуль» сворачивал налево, он делал то же самое. Когда направо – поворачивал следом. Если такси проскакивало на красный свет, «Форд», не останавливаясь, следовал за ним. Особо не прятался.
– Кажэтся, за намы хвост, – предположил таксист, поглядывая в зеркальце заднего вида.
– Хвост?! – напряглась Ростовцева и обернулась.
Но рассмотреть людей за бликующим лобовым стеклом не представлялось возможным.
– Можэт, это ваш рэвнывый муж? – улыбнулся золотыми зубами водила.
– Если бы… – От волнения Наташа кусала губы. – Оторваться сможем?
– Слушай, обижаэшь. Эта не машына, а звэр самый настаяшшый, – и таксист недвусмысленно потер пальцами, будто ощупывал невидимую банкноту.