«Это ты правильно решил. Лучше один на один и не втягивать в наши разборки посторонних». Андрей дал задний ход и тоже съехал с откоса.
Машины шли примерно на одной скорости. Ларину лишь оставалось ждать, когда радиатор «Форда» опустеет, когда двигатель перегреется и его заклинит.
«Форд» уже дергался. Было слышно, как постукивает его мотор. Машина окончательно сдохла уже на проселочной дороге, ведущей к карьеру. Тангол выбрался из машины и, укрывшись за капотом, выстрелил в Ларина, а затем побежал к карьеру, петляя и широко размахивая руками. Андрей вскинул пистолет и попытался прицелиться, но противник уходил грамотно – попасть в него было сложно.
Ларин не мог понять, что задумал Алиев. Ведь бежал он не по дороге, огибающей карьер, а прямо к обрыву, нависавшему над песчаной чашей.
«Значит, мозги отшибло. Вот тут-то я тебя и остановлю…»
Андрей тяжело дышал, не поспевая за гигантом. Но Тангол даже ни на секунду не остановился перед обрывом, не обернулся – прыгнул и исчез с глаз. Ларин подбежал, выглянул вниз, водя перед собой пистолетом. Обрыв был высоким – метров восемь. Алиев добежал до ржавого остова бульдозера и укрылся за его отвалом. Медлить было нельзя: или вперед, или назад. Андрей прыгнул. Падение смягчила куча песка. Ларин скатился с нее, чуть не выронив пистолет. Тут же из-за отвала раздался выстрел. Пуля прошла над самой головой. Андрей перекатился, прыгнул и все-таки успел укрыться за ковшом полуразобранного экскаватора. Пуля лишь звонко ударила в ковш и зарылась в землю.
Ларин по привычке считал выстрелы – и свои, и противника. Глянул на пистолет. Ствол был плотно забит сырым песком.
«Знал бы Алиев, был бы уже рядом со мной». Андрей осторожно постучал пистолетом по ковшу – песок вывалился из ствола.
– Эй! – крикнул Ларин. – Тангол, ты проиграл. Сюда уже едет подкрепление. Бросай оружие и выходи. Долго не продержишься.
– Брось. Ты не мент. Это я сразу понял…
Алиев на мгновение поднялся над ржавым отвалом и выстрелил. Андрей среагировал мгновенно – прежде, чем противник скрылся, дважды нажал на спусковой крючок. Послышался сдавленный стон, а затем стало тихо.
«Черт, неужели убил? – подумал Ларин. – А ведь он нужен только живым. Мертвецы признаний не делают».
Выждав пару минут, он осторожно поднялся. Ни звука, ни шороха не раздалось за ржавым отвалом. Ларин медленно шел, готовый в любой момент упасть, прижаться к земле. И не зря.
Тангол таки выстрелил, возникнув над ржавым железом. Андрей в прыжке нажал на спусковой крючок, не надеясь попасть, а лишь затем, чтобы заставить противника спрятаться. Оказавшись в неглубокой выемке, Ларин вжался в землю. А Алиев стрелял и стрелял.
Пули ложились совсем рядом. Андрей стрелял в ответ, чтобы не дать противнику вести прицельный огонь и при этом «на автомате» считал выстрелы. В пистолете Тангола лязгнул затвор, и гигант исчез за отвалом.
Ларин лежал, прислушиваясь. Этот звук он знал отлично. Затворная рама ушла назад и не вернулась, что означало – патроны закончились. Андрей до головной боли вслушивался. Но нет, Алиев не выщелкнул обойму, не вставил другую, запасной у него не было – впрочем, как и у самого Ларина.
Превозмогая страх, Андрей поднялся и двинулся к отвалу, заходя со стороны.
– Ну что, Тангол? Патроны кончились. Ты по-любому проиграл. – Ларин резко сделал шаг в сторону и направил ствол на лежащего на песке гиганта.
Одну руку Алиев прижимал к груди. Из-под сжатого кулака густо текла кровь. Во второй он держал пистолет.
– И у тебя патроны кончились. Не блефуй. Я тоже умею считать выстрелы.
– Ошибаешься. Я не только полную обойму заряжаю. У меня всегда есть еще один запасной патрон в патроннике. Не веришь?
– Почему же? Верю. – Тангол отбросил бесполезный пистолет в сторону. – Круто ты меня зацепил. Только и ты, Андрей, не выиграл, – хрипло хохотнул Алиев и сплюнул на песок розовой слюной, а затем неторопливо отвел руку от раны. В пальцах он сжимал гранату, выдернутая чека болталась на мизинце. – Стреляй, если хочешь. Вместе на тот свет отправимся. Я не привык проигрывать. И ты это знаешь.
Тангол стал сперва на четвереньки, потом поднялся в полный рост, кровь продолжала течь из раны. Шатаясь, он побрел прочь от Ларина.
– Ты куда? – Андрей продолжал держать его на прицеле и шел следом. – Сдохнуть захотел?
– Я и так сдохну. В ранах понимаю не хуже докторов. А рана, которую ты мне в груди сделал, по их терминологии, несовместима с жизнью. И не иди так близко; выроню – бабахнет, ты и отскочить не успеешь.