Все это время Черчилль, не на шутку встревоженный «устрашающими рейдами» нацистов, не знал ни минуты покоя. Он постоянно выезжал в районы, наиболее пострадавшие от бомбежек, стремясь своим присутствием показать солидарность властей с народом. Фотографии, кинохроника представляли его то шагающим по развороченному собору в Ковентри, то задумчиво созерцающим развалины палаты общин, то посещающим разрушенные кварталы в окружении погорельцев и добровольцев пассивной обороны, то осматривающим самолетостроительные заводы и зенитные батареи. Однажды октябрьским вечером бомба угодила прямо на крышу кухни дома 10 по Даунинг стрит. Премьер-министр как раз незадолго до этого прервал ужин и отправил прислуживавшую ему челядь в убежище[284].
В начале 1941 года Черчилль отправился в Бристоль, чтобы на правах ректора присвоить звание почетных докторов двум видным деятелям — послу Соединенных Штатов и премьер-министру Австралии. По приезде Черчилль увидел лежавший в руинах город, накануне подвергшийся ночной бомбежке. Церемония состоялась посреди дымящихся развалин, а из-под фраков представителей университетской и городской администрации выглядывали мокрые сапоги и перепачканная форма участников пассивной обороны, которую они еще не успели привести в порядок после тушения пожаров[285].
В целом англичане держались более или менее стойко, однако далеко не все были полны решимости идти до конца, как утверждалось в официальной хронике событий. Ангус Кэлдер тщательно проанализировал это искажение фактов и назвал его «мифом оБлицкриге». Случалось, после бомбардировок люди падали духом, их охватывала паника, особенно в восточных кварталах Лондона, сильно пострадавших во время налетов. Были отмечены случаи мародерства, коммунистическая пропаганда старалась внушить беднейшим слоям населения, что власти бросили их на произвол судьбы. И хотя дух англичан не был сломлен, пораженческие настроения все же присутствовали. Кроме того, то здесь, то там наблюдались проявления ксенофобии и антисемитизма, усугублявшиеся еще и тем, что людям повсюду мерещились предатели.
Черчилль и его министры не раз бывали обеспокоены падением морального духа населения, ложными слухами, критикой в адрес властей, классовыми противоречиями, обострившимися под действием «устрашающих рейдов» немецкой авиации. Когда же в середине сентября бомбы стали падать и на Букингемский дворец, и на крыши домов в западной, богатой части Лондона, правящие круги с облегчением восприняли эту новость, которая должна была успокоить пролетариев из трущоб Ист-Энда, доказав им, что и богатые не избавлены от страданий[286]. Обозреватель Том Харрисон, основатель «Масс Обсервэйшн», так описал ситуацию: «Наиболее неприятные факты в 1940—1941 годах неосознанно замалчивались (...). Это было похоже на одурманивание сладкими благовониями»[287].
И все же несмотря на страдания, страх и нужду, лондонцы выстояли. Немцам не удалось сломить волю англичан, подавить их желание бороться, а ведь именно эту цель преследовали нацисты, разрабатывая операцию Блицкриг. И, напротив, в час испытаний общая беда еще больше сплотила британский народ, полный решимости бороться: business as usual[288]— вот ключ к борьбе за выживание. Лондонцы взяли на вооружение лозунг «Лондону это по плечу». И впрямь, такому огромному городу, как британская столица, удары нацистской авиации, в упоении разрушавшей все на своем пути, не могли причинить непоправимого ущерба. В своих «Мемуарах» Черчилль написал: «Лондон походил на гигантское доисторическое животное, которому нипочем были сыпавшиеся на него страшные удары. Покалеченное, истекавшее кровью, сочившейся из тысячи ран, оно продолжало жить и не замирало ни на минуту»[289].
Война за пределами Британии. Невидимый фронт
С лета 1940-го по весну 1941 года война бушевала не только на британской земле — в вооруженный конфликт оказались втянуты огромные территории, простиравшиеся с запада на восток, от океана до пустыни, вплоть до сердца Африки. Новая карта войны, распространявшейся вширь и вглубь, охватывала уже побережье Атлантического океана, Средиземного моря, Африку, Балканы... За Черчиллем, умудренным полувековым политическим опытом, обладавшим глобальным видением мира и обостренным чувством истории, еще прочнее закрепился статус незаменимого и бесспорного лидера. Этому способствовали и новые способы борьбы с врагом, которыми увлекся премьер-министр. Речь идет о невидимой кодовой войне, в которой наука состояла на службе у разведки, и о подрывной деятельности на территории противника, осуществлявшейся незримой гвардией в штатском.
Тем не менее, на данном этапе задачей номер один для премьер-министра было втянуть в войну Соединенные Штаты. Одна из его основных идей заключалась в том, чтобы активизировать сотрудничество всех англоязычных стран ради сохранения свободы на земле. Эта идея воплотилась в переговоры, зачастую носившие очень напряженный характер и закончившиеся, в свою очередь, подготовкой к пересылке в Европу пятидесяти старых американских истребителей. Но главное, США согласились ускорить темпы поставок оружия и боеприпасов в Англию в рамках закона «плати и вези». А закон о передаче взаймы, принятый конгрессом в марте 1941 года, позволил президенту Соединенных Штатов продавать, сдавать и просто уступать Британии огромное количество оборонной техники, что освободило английскую казну от «лишних» миллиардов долларов. Кроме того, это означало, что Америка в какой-то мере взяла под свою защиту морские пути через Атлантику, тем самым сделав еще один шаг к вступлению в войну.
«Битва за Атлантику» началась еще в середине 1940 года, хотя Черчилль, прославившийся меткостью своих определений, придумал для нее это название лишь в 1941 году. За образец он взял свое же выражение «битва за Англию», появившееся несколько ранее — 18 июня 1940 года. К тому времени Германия уже оккупировала европейское побережье от мыса Нордкап до Бискайского залива, благодаря чему немецкие корабли не раз заставали врасплох британские военные и торговые суда. Англичанам нигде не было покоя — начиная с норвежских фьордов и заканчивая французскими портами, превратившимися в военные базы, где были сосредоточены главным образом подводные лодки, — Брестом, Лорьяном, Сен-Назером, Ла-Паллисом.
Правда, в самом начале войны противники недооценивали возможности субмарин. Британское адмиралтейство, так же как и Черчилль, больше всего опасалось больших надводных судов Кригсмарин, способных нарушить ходы сообщения между союзниками. При этом англичане игнорировали угрозу, которую представляли немецкие подводные лодки, тем более что вначале у гитлеровцев их было всего пятьдесят семь, из них лишь двадцать три курсировали в Атлантическом океане. Это заблуждение отнюдь не способствовало развитию британской военно-морской авиации и береговой охраны.
Тем временем в Берлине разгорелся спор о том, какой военной доктрины следовало придерживаться Германии. Адмирал Редер, главнокомандующий немецким флотом, выступал за то, чтобы в целях рассеивания сил королевского флота расширить радиус действия надводных судовКригсмарин(к двум линкорам, трем броненосцам, трем тяжелым крейсерам и шести легким добавили еще два броненосца, не имевших на тот момент аналогов в мире, —БисмаркиТирпиц). Но адмирал Дёниц, теоретик и главнокомандующий немецким подводным флотом, был убежден в том, что субмарины, если их умело использовать, могут нанести непоправимый урон противнику. Именно он разработал и применил осенью 1940 года тактику «свор», то есть ночных нападений на вражеские караваны, осуществлявшихся подводными лодками, сгруппированными на поверхности (а не под водой, где их наступательная способность была довольно слабой).
Итак, прошло совсем немного времени после начала военных действий, и противники поняли, что просчитались, возложив слишком большие надежды на огромные надводные корабли, оказавшиеся практически незащищенными от вражеской авиации и неспособными нанести флоту соперника желательный урон. Весной 1941 года произошло символическое и одновременно трагическое событие. Дерзкая вылазка «Бисмарка» в Атлантическом океане закончилась для броненосца катастрофой. Корабль вышел из Бергена 21 мая, а затонул 27 мая в пятистах милях от Бреста, настигнутый целой армадой британских судов и самолетов. Это событие лишило Черчилля покоя на целых три дня. Он не покидал Чекерс, ежечасно информируя Рузвельта о ходе погони за немецким броненосцем. Он даже поднялся в семь часов утра, чтобы разбудить представителя Соединенных Штатов Эверелла Гарримана. А ведь в это же самое время англичане проигрывали сражение за Крит! Тем не менее, результат был налицо: немецкое командование с тех пор решило не рисковать надводным флотом и сосредоточило свои корабли на севере Норвегии, вне радиуса действия британской военной авиации.
284
См. У. Черчилль, The Second World War, том второй, с. 305—306; перевод на фр., том второй, книга вторая, с. 30—31.
285
См. Джеральд Пол, The Warand Colonel Warden, London, Harrap, 1963 г., с. 102—103 («Colonel Warden» — кодовое имя Черчилля, которым его называли во время поездок на протяжении всей Второй мировой войны).
286
См. Ян Маклейн, Ministry of Morale, London, Allen and Unwin, 1979 г., с. 109—123; см. также Гарольд Николсон, Diaries and Letters, том второй, The War Years 1939—1945, London, Collins, 1967 г., Diary, 13—20 сентября 1940 г., с. 112—116.
287
Том Гаррисон, Living through the Blitz, London, Collins, 1976 г., с. 13. Гаррисон добавляет: «Память отполировала и освятила эти „звездные часы“».
289
См. У. Черчилль, TheSecondWorldWar, том второй, с. 328; перевод на фр., том второй, книга вторая, с. 58.