Мик колобком скатился со стула. Раф кинулся следом.
– Жулик! Мошенник! – орал Раф, пытаясь наддать Мику всеми четырьмя лапами.
Мик не успел сгруппироваться – и, оказавшись в мгновение ока вверх брюхом, бестолково колотил лапами воздух.
– Ты – злодейская душонка! – заверещал Мик. – Так нечестно!
Раф с минуту полюбовался на мучения братца.
– А подтасовывать результаты – честно? Мик умолк, пытаясь перевернуться самостоятельно.
Раф остался очень доволен. Жуликов нет смысла калечить, потом самому станет жалко. Вот проучить – неужели до Мика никогда не дойдёт, что нужно быть честным?!
– Слушайте. – Дон, упаковывая телевизор в коробку, на минуту остановился, – всякому терпению есть предел. Вы вообще собираетесь помогать?
Он готовился к переезду, подогреваемый злостью на городские власти, которые таки решились запустить заброшенную ветку метрополитена. А жить где?
Лео всунул голову между Миком и Рафом.
– Ребята! Пора отчаливать, потом доссоритесь! Втроём они с лёгкостью перевернули упирающегося Мика на спину. Тот отбивался:
– Где это видано: над людьми издеваться?!
– Тебе до человека – ещё расти да расти! – тряхнул брата за шиворот Раф.
– Да что, объясните, за спешка? – Мик пытался вырваться. – Новую квартиру собирались искать на будущей неделе!
– Это в выходные неделя была будущей, – мрачно пояснил Лео, – а с понедельника – уже настоящее!
– Дотянули, – нехотя буркнул Дон, – теперь придётся оккупировать квартиру Эйприл.
– А мы не помешаем? – иногда на Мика находила деликатность.
– Во-первых, иначе нас сгребут ковшом шагающего экскаватора, а, во-вторых, все равно выхода нет! Сплинтер уже там окопался, – Лео даже устал говорить так много.
Маленький красный автомобильчик Эйприл, похожий на ёлочное украшение, остановился между закусочной и парикмахерской. Характер у автомобильчика был своенравный, и Эйприл молилась, чтобы он завёлся с пол-оборота. Но пока ехать было некуда.
Время от времени парикмахер с любопытством поглядывал на взъерошенную причёску девушки в машине. Эйприл решительно сжимала губы – мастер, старый негр с курчавой бородкой и опрятным барашком на голове, смущённо отворачивался.
Эйприл отражалась в витрине парикмахерской: и почему это люди позволяют себе пялиться?
Эйприл крепилась что было сил: хотелось спать.
Сегодняшний день начинался скверно. Эйприл проснулась задолго до того, как включился звонок таймера. Серенький полумрак лежал в комнате. Глаза, словно между веками поставили распорки, глядели в мутно-белый потолок. Эйприл дотянулась до таймера, прихлопнула уже бесполезную кнопку звонка.
– Половина пятого! – интересно, чем люди занимаются в такую рань?!
В уголке шуршала сухариком мышь. Эйприл позвала мышонка. Она нарочно купила электронного зверька в магазине зооигрушек. Всё-таки, приятно, проснувшись среди ночи, знать – рядом живая душа. Эйприл усмехнулась, представив серый комочек, любопытный и вороватый.
Современные игрушки очень были похожи на настоящих зверушек. За мышонка Эйприл отдала недельный заработок, но приятели всегда обходятся недёшево. Правда, стыдно перед Миком – он в этом месяце останется без боксёрских перчаток.
Эйприл не всегда понимала своих приятелей. Готовы драться, соревноваться, устраивать кроссы по туннелям. Ни секунды покоя. Эйприл любила Сплинтера и черепашек-мутантов, но порой уставала от их неуёмной энергии.
Сплинтер, правда, отличался усидчивостью, но, Эйприл подозревала: за терпеливым сидением с книжкой таится обыкновеннейшая лень. Сплинтер и усом не шевельнёт, если это будет стоить усилий.
Эйприл села в постели, подоткнув под себя одеяло. Мысли по-прежнему бродили злые, взявшиеся невесть откуда. Зачем-то захотелось разбудить того, кто обосновался в кухне, причём без квартплаты. Эйприл сейчас не хотела думать, что сама предложила свой буфет, переместив посуду и кухонные полотенца в ящик из-под пылесоса.
Дальше – хуже. Эйприл захотелось запустить тапок в вечно голодного электронного мышонка.
Хруст стал жёстче. Самовосстанавливающийся сухарик словно оброс жестяной коркой.
Эйприл глянула в окно: виднелся кусочек неба. Девушка выбрала себе квартиру на последнем этаже новоотстроенного небоскрёба. Над ней была лишь оранжерея с причудливо изогнутыми хрупкими перильцами. Оранжерею обслуживал глуховатый робот-садовник.
Эйприл включила кофеварку, щедро сыпанув в воронку молотый кофе. Долила воды до отметки «максимум».
Через минуту ноздри защекотал горьковатый парок.
Пить кофе в любое время суток у Эйприл давно вошло в привычку.
Хруст проступил явственнее. На кухне завозились, но лишь плотнее захлопнулась дверца буфета.
Теперь хрустело сверху.
– Горе-мастера! – пнула табурет Эйприл. – С чего бы мыши ходить по вертикальным поверхностям?!
Самого мышонка видно не было. Эйприл в сердцах чуть не разбила чашку с кофе.
Мышонок умудрился выбраться из квартиры и устроился на лестничной клетке.
– Так, – Эйприл чувствовала, что злость комком застряла в горле, – теперь я ещё и мышей ловить должна!
Накинула лёгенький прозрачный халатик, едва прикрывавший бедра. Поясок куда-то задевался. Ещё и заело дверную цепочку. Эйприл рванула. Цепочка отскочила. Эйприл толкнула дверь. Этого быть не могло!
На лестничную площадку рядом с квартирой Эйприл выходила ещё одна дверь – обитая железом – соседа девушка видела всего дважды: когда он, командуя роботами-грузчиками, заселялся и на следующее утро, когда в самый неподходящий момент у Эйприл кончились запасы пепси. Эйприл и сейчас поёжилась, припомнив скрежетание железных пластин и неприязненный взгляд старикана. Эйприл тогда поклялась, что лучше до конца своих дней будет пить воду из-под крана. Сейчас бы не помешал ледяной душ: на лестнице, чуть подсвеченный светом с нижнего этажа, юлил смерч. Впрочем, смерч – сильно сказано для вихрящегося потока воздуха. Полы халатика встрепенулись и вытянулись в сторону пыльной воронки.
– Кыш! Кыш отсюда! – замахала девушка руками. Воронка замерла.
Честно говоря, Эйприл была готова сбежать. Юркнуть в квартиру, защёлкнуть замок и спрятаться под одеяло. Но тут дверь, увлекаемая сквозняком, мягонько шлёпнула. Замок задорно щёлкнул. Девушка, сознавая бесполезность поисков ключа, ощупала халатик. Смерч насмешливо крутнулся. А потом двинул вверх по ступеням.
– Нет! – взвизгнула Эйприл: нервы и так были напряжены, словно серебряная струнка, которую пробуют на разрыв. Прижалась к холодной двери соседа.
И в тот же миг дверь отворилась. На пороге, в пижаме и с мертвенно-бледным лицом, стоял неприветливый сосед.
– Наконец-то! – даже радость в голосе соседа звучала утробно и глухо. – Проходи!
Эйприл не поверила:
– Это вы мне, мистер… – имя соседа выпорхнуло из головы.
Но тот глядел мимо Эйприл. Девушка оглянулась. Смерч сгустился, потом вытянулся длинным сизым шлейфом и заскользил в открытую дверь. Сосед смотрел незряче. Словно сомнамбул, попятился.
«Пьян?» Эйприл не могла позволить себе не вмешиваться в эту историю: уж очень чудовищное выражение было на лице соседа. Эйприл, ругая себя, на чём свет стоит, прошмыгнула следом за смерчем. На неё внимания никто не обратил: ни человек, ни вихрь. Наконец Эйприл припомнила, что странного соседа зовут мистер Р. Смит. Только сейчас поразило, что столь приметная личность, которую не пропустишь в толпе, носит самое серенькое, распространённое имя. Эйприл не могла не признать, что снова вляпалась в приключение. Ещё было время уйти: Р. Смит и его посетитель не реагировали. Но тогда она не узнает, с чего это смерчи разгуливают по квартирам! Эйприл была уверена, что планировкой квартира мало отличается от её собственной. Современные архитекторы не мудрствуют: ставят короба да набивают их электроникой. Дома, в результате, похожи, как сиамские близнецы.