До недавнего времени у Крэнка был мощный противник, с которым он постоянно вел войну. Звали его Гольб. Противник достойный, и Крэнк, хотя не признавался в этом, всё же побаивался его. Гольб во всём противоречил Крэнку. Крэнк утверждал, что все люди - двуногие ничтожества, думающие только о собственном благе. Они захламили Землю, испоганили реки и озера, они настроили заводы, которые коптят днем и ночью, загрязняя атмосферу. Они сверлят недра земли, высасывая нефть и заливая дырявыми танкерами моря.
- Всё это правильно, - соглашался Гольб. - Но ведь люди должны строить жильё, отапливать его, выплавлять металл.
- Люди злы и алчны. Они подчинили себе сушу и воду, они замахнулись на космос. Пройдёт время, и если мы будем бездействовать, они начнут выбрасывать в космос контейнеры с мусором.
- Человечеству надо помогать, - не соглашался Гольб. - Мы, силы космоса, тоже не должны оставаться в стороне.
- Мы - высший разум, мы должны быть жестокими, - стоял на своём Крэнк. - Нас должны бояться, перед нами должны трепетать.
И Крэнк продолжал свое черное дело.
Что мог его противник? Он воздействовал на мысли и чувства людей, не допуская, чтобы они брались за оружие. Гольб не один раз отвёл руку земных президентов и монархов от ядерной кнопки и предотвратил катастрофу на Земле. Но он никак не заявлял о себе, о нём никто не слышал и мало кто догадывался о его существовании.
Так бывает и у людей. Добрых во много раз больше, чем насильников и грабителей. Но мы не замечаем их, потому что привыкли видеть всегда, на каждом шагу. Добрые поступки Гольба ещё больше раздражали его космического противника, который не мог простить себе промашки с вымпелом от землян.
Выйдя из помещения музея, Крэнк сел в автомобиль и был таков. А через четверть часа он в привычном своём обличье появился на борту звездолёта, где его поджидали сообщники. Крэнк был слегка раздражён. Его, всесильного, смели толкнуть резиновой палкой. Пусть даже не его самого, а только его оболочку. Полицейский, бестолочь, своё получил. Ему, дубиноголовому, ни за что не понять, почему его треснуло. А разряд электрошокера совершенно ничто по сравнению с миллионной долей единицы отрицательной космической энергии.
- Всё же напрасно я не проучил его, как следует, - ещё раз подосадовал Крэнк.
Поводя вокруг глазами с мутноватыми белками, господин Крэнк постепенно наливался желчью. С ним это случалось всегда, когда повелитель сердился. В нормальном состоянии - такое случалось исключительно редко - его тело напоминало плохо сваренный студень в оболочке. Если же господин Крэнк сердился, этот студень приобретал густой жёлто-зелёный оттенок.
Рады приветствовать вас, сэр, - поднялся навстречу своему шефу человек в металлическом шлеме и металлической полумаске на лице, закрывающей рот и нос. Не было необходимости здесь, в салоне звездолета, носить все это железо. Но полковник Шредер - это был, конечно, он - настолько привык к своей амуниции, что никогда не снимал её. Голова полковника Шредера пряталась под шлемом, как улитка прячется в свой домик. И только узкие глазки сверкали холодно и зло. Вдобавок ко всему полковник Шредер носил блестящие латы, утыканные острыми шипами. Иногда, как и теперь, латы заменяла кольчуга, сплетённая из толстых железных колец. При каждом резком движении кольца звенели. Постороннему могло показаться, что это щёлкает что-то в голове господина Шредера. Общую картину довершал широкий чёрный плащ, который совершенно нелепо выглядел поверх железных погремушек.
Вслед за полковником Шредером вскочили со своих мест и находившиеся у него уроды-мутанты. У одного из них была толстая и клыкастая морда кабана со вставленным в пятак металлическим кольцом. Глаза закрывали чёрные и узкие очки, на голове красовался гребень, как у панков. Бибок - так звали урода-мутанта - очень гордился своей внешностью и скорее дал бы отсечь голову, чем позволил бы тронуть одну-единственную щетину на макушке.
Справа от полковника Шредера вскочил мутант-урод с рогатой мордой носорога. Многочисленные металлические цепи и браслеты закачались и загремели на нём. Это был Рокстеди, слуга верный и тупой, как и его сообщник Бибок. А ведь нет ничего страшнее, когда тупость сочетается с грубой физической силой.
- Уроды, придурки, идиоты! - выпалил Крэнк место приветствия.
Бибок и Рокстеди расплылись в улыбке, словно получили похвалу за самое большое в мире злодеяние. Их морды выражали послушание и готовность беспрекословно выполнить любое приказание своего шефа. Лишь полковник Шредер, этот злейший космический рыцарь, был сдержан и спокоен, как и подобает в его положении.
- Слушайте и запоминайте, - продолжал Крэнк.
Бибок и Рокстеди утвердительно кивнули. При этом в голове у Бибока что-то щёлкнуло. Зазвенели цепи и браслеты второго мутанта.
- Этот вымпел для меня давно, как бельмо на глазу, - продолжал шеф.
Бибок опять хотел ухмыльнуться удачной шутке шефа, но Шредер больно саданул его локтем.
- Ваша дурость мне хорошо известна, идиоты, но так и быть, говорите. Что будем делать с этим проклятым вымпелом? Какую дурость предложите на этот раз?
- Предлагаю, шеф, похитить это железо из музея, - не задумываясь, выпалил Шредер.
- И переплавить его, - добавил Бибок.
- И сделать из него много новых цепей и браслетов, - не дал договорить ему Рокстеди. - А нашему другу Шредеру новый шлем и латы, - угоднически глядя на полковника, проговорил Рокстеди.
- Идиоты! - оценил Крэнк мудрость своих помощников. - Выкрасть этот дурацкий шар из музея!.. Переплавить!.. Кому продали последние мозги, если они вообще у вас когда-нибудь были? Слушайте меня и запоминайте.
Крэнк своей короткой ручкой показал в сторону Бибока и Рокстеди:
- Будете прикрывать нас. С такими мордами вас больше никуда не засунешь. Достались на мою голову.
- Рады стараться, шеф, - выдохнули мутанты в один голос.
- Марш в соседний отсек, чтоб вами здесь даже не пахло, - махнул Крэнк своей короткой изогнутой ручкой.
- Рады стараться, - ответили мутанты хором.
Крэнк остался с полковником Шредером, пригласив его даже присесть, и сам обосновался на мягкой спинке громоздкого кресла.