Но сражаться в честном бою было вовсе не в правилах великого завоевателя. Он ещё некоторое время метался по берегу, как квочка над уплывшими утятами, потом стряхнул с себя каменный наряд остроуха, превратился в птеродактиля с черными перепончатыми крыльями и скрылся под тёмными сводами подземных лабиринтов.
Черепашки надули резиновые лодки, чтобы отправиться по подземным протокам к центру горы. Ещё предстояло выкурить Хааврона из захваченной им обсерватории, чтобы по радио передать сигнал СОС на любой спутник-спасатель.
- Чего нос повесил? - спросила Эйприл у Рафаэля. - Ты горюешь о том, что у нас не осталось врагов?
- Ушли, даже не попрощались, - сказал Рафаэль. - А ведь у нас с ними были свои счеты.
Не успел он это проговорить, как у берега вспенилась вода.
- Ага, вот ты и не прав, - засмеялась Эйприл. - Это же Рыбводарх! Как он переменился.
- А я ещё нехорошо о нём подумал, - сказал Рафаэль.
- Генерал, как тебе там? - крикнула Эйприл.
- Прекрасно...
Голос рыбы звучал тихо-тихо, как на старинной пластинке.
- Твои солдаты больше не будут завоевывать миры? - спросил Леонардо.
- Мы завоевали для себя самый прекрасный мир - подводный.
Из воды высунулись улыбающиеся физиономии рыб.
- Как они изменились! - снова улыбнулась Эйприл.
- Теперь они больше похожи на толстых карпов, чем на кистепёрых латимерий, - сказал Микеланджело.
- Рыбводарх, ты почему молчишь? - спросила Эйприл.
- Если бы вы только знали, как это прекрасно, молчать как рыба.
Он ударил плавниками и скрылся в чёрной воде.
- Так Хааврон остался без своего непобедимого войска! - хвастливо вильнул коротким хвостиком Мак-Тертель. - Теперь он нам совсем не страшен, правда, Эйприл?
Он усиленно налегал на весло, которым ему позволил рулить на надувной лодке Донателло.
- На остроухих у него тоже надежды нет, - сказал Леонардо. - Они теперь навеки непримиримые враги.
- А вот у меня на них большие надежды, - загадочно ответил Донателло и не стал пояснять, что же он имеет в виду.
Глава 30. Хааврон теряет голову
На горе было тихо и пустынно. Это была уже самая обычная и совершенно лысая гора. О том, что тут теплится невидимая жизнь остроухов, напоминали только каменные наросты, похожие на затертые кораллы, каменные столбы - вот и всё, что осталось на виду от диковинных кустов и деревьев из мира остроухов.
Храм под открытым небом был вообще теперь каменной площадкой, на которой какими-то геометрическими знаками были выложены валуны. Постамент под статуей бога Мра-а превратился в бесформенную скалу.
- Тук-тук, остроухи, отзовитесь милые? - дурашливо постучала кулачком по этой скале Эйприл.
- Так они тебе и отзовутся, - буркнул Микеланджело.
- Да, слишком рано мы с ними распрощались, - сказал Леонардо.
- Делать нечего. Пойдёмте наверх в обсерваторию, - предложил Донателло. - Там осталось много всякой техники, надеюсь, Хааврон не вывел её из строя.
- Космическая связь должна работать, если только Хааврон не сдал компьютеры и передатчики на металлолом, - сказала Эйприл.
- Осталось только придумать, - вздохнул Рафаэль, - как этого змея рогатого из обсерватории выкурить.
* * *
Но не успели они выйти на узенькую тропку, которая вилась по отрогам горы, как малыш Мак-Тертель вскрикнул:
- Ой, земля трясётся!
Он спрятал в панцирь лапки и голову и остался лежать на земле серым булыжником.
- Я ничего не чувствую, - пожала плечами Эйприл.
- Ты же в ботинках, - объяснил Леонардо. - А вообще все рептилии остро чувствуют звуки земли всем телом.
- И вы тоже? - удивилась девушка.
- Мы - мутанты, - сказал Донателло. - Мы давно потеряли старые инстинкты, превратились почти совершенно в человека по своим чувствам.
Эйприл внимательно осмотрелась по сторонам и даже, присев на корточки, приложила обе ладони к земле.
- Если это действительно землетрясение, то это снова проделки Хааврона...
Не успела она договорить, как гора у них под ногами вздрогнула так, что земля заходила ходуном.
- Берегись! - крикнул Леонардо и дёрнул Эйприл за руку в сторону, повалившись вместе с ней на землю.
Остальные черепашки тоже бросились искать укрытия и вовремя - с горы, кувыркаясь, как мячики, неслись огромные камни. Скалы вокруг обсерватории рассыпались на глазах, как детские дома из кубиков.
- Наверху что-то происходит! - крикнул Рафаэль из своего укрытия за большим камнем.
- Ага, - ответил Леонардо. - Остроухи что-то затеяли.
- Или Хааврон их снова загоняет в рабство, - мрачно согласился Микеланджело.
- Только бы они всю обсерваторию по камешкам не разнесли, - крикнул Донателло. - Тогда нам ввек не связаться со спутником-спасателем.
Камнепад и землетрясение продолжались ещё долго. Потом всё стихло, и из горы донёсся слабый, но пронзительный, гул тау-генератора.
- Победил, видать по всему, Хааврон остроухов, - громко вздохнул Микеланджело.
Черепашки оглянулись на храм под открытым небом. Бесформенный утёс на глазах преображался в статую с большим блюдом над головой. Огненный столп снова упёрся от блюда в небо. Каменные наросты стали обрастать черепичной листвой, а окаменевшие столбы превращаться в диковинные деревья мира остроухов.
На плитах храма проявились из ничего сидящие на корточках остроухи. Великий жрец Хвай сидел, опустив голову на грудь, на своём троне.
Черепашки поднялись из своих укрытий и помахали остроухам. Казалось, их никто не заметил, потому что никто на их приветствие даже не пошевелился.
- Наверное, в генераторе что-то сломалось, - предположила Эйприл. - Мы их видим, а они нас - нет.
- А может, они все задремали на солнышке, - сказал Рафаэль. - Нажевались своих камней и дрыхнут. Им это нравится.
Но когда черепашки с Эйприл подошли к храму под открытым небом, жрец поднял голову и поприветствовал их вялым взмахом руки.
- Что случилось? - спросила Эйприл, подходя к трону.
Жрец поднял на нежданных гостей свои безжизненные, на первый взгляд, глаза и проскрипел, как старыми каменными жерновами:
- В этот миг решается судьба нашего народа. Вождь остроухов бьётся с Хаавроном на горе. А мы все молимся богу Мра-а, чтобы он даровал ему победу.
- Мы поможем вам молиться, если не возражаете, - сказал Донателло и уселся на каменные плиты подле трона. - А то я по вашим каменным тропинкам страшно ноги себе натер.
Остальные черепашки последовали его примеру, только Эйприл осталась стоять, приложив палец ко рту, словно что-то старалась вспомнить.
- Ой! Мы же Мак-Тертеля нашего потеряли!
- Ничего вы не теряли, - послышалось из-за большого камня, и на площадку перед статуей вышел черепашонок. - И вообще, я не из тех, кто теряется.
Эйприл подхватила его на руки и приложила палец к губам, показывая, чтобы он молчал - момент был очень тяжёлый и важный для судьбы целого племени остроухов. Черепашонок недовольно завозился у неё на руках. Ему нравилось, что Эйприл прижимает его к груди, но он хотел показать, что он уже совсем большой и может стоять на собственных ногах.
* * *
Ни черепашки, ни Эйприл, ни даже чуткий Мак-Тертель не заметили ничего особенного, когда все каменные монахи, сидевшие, на плитах, повернули разом свои огромные уши в одну сторону, а затем опять же все вместе поднялись на ноги и так же глянули в одну сторону.
Вскочили со своих мест и наши друзья. Но как ни вертел Мак- Терт ель длинной шеей, так и не мог высмотреть, кто же спускается к ним с горы. А может, это снова камни с вершины катятся.