В скором времени я жду гостей.
На обеденном столе разложены те вещи, которые нам наверняка понадобятся. Я беру в руки скальпель и проверяю остроту лезвия, хотя последний раз делал это только вчера. Инструмент наточен как бритва — на подушечке большого пальца даже остается крошечный порез, из которого сочится кровь, собираясь в крупную каплю. Чертыхнувшись, я кладу скальпель на место и, сунув палец в рот, отправляюсь в ванную. Достаю из ящичка над раковиной аптечку, роюсь в ней и нахожу пластырь. Прежде чем заклеить палец, я сую его под струю ледяной воды и держу там до тех пор, пока он не теряет чувствительности. Приклеив наконец пластырь, я придирчиво осматриваю палец, чтобы удостовериться, что крови не видно, — и только тут до меня доходит, насколько гротескна эта ситуация.
Я начинаю смеяться — и чувствую, что не в состоянии остановиться. Смех становится все громче и громче. Я вынужден выйти из ванной, чтобы дать простор своему веселью. Неистовый приступ хохота сотрясает воздух, поднимая целые облачка пылинок, отдается гулким эхом во всем доме. От смеха у меня перехватывает дыхание, я начинаю понемногу приходить в себя, и тут мой взгляд случайно снова падает на порезанный палец, и все снова начинается с самого начала.
Наконец, продолжая ухмыляться, я, чтобы унять необузданную веселость, возвращаюсь к обеденному столу. Вид разложенных на нем предметов оказывает ожидаемое воздействие, и смех моментально стихает. Я вытираю слезы, выступившие в углах глаз, и сморкаюсь в бумажное полотенце. В горле опять ощущается сухость, и я выпиваю воды.
Мой взгляд не в силах оторваться от лежащих на столе вещей. Я собирал их по всему дому, брал из кухни, ванной, отыскивал во дворе в сарае, который взломал с помощью кочерги, взятой из набора, стоящего у печки. Самые обыкновенные предметы утвари и инструменты, которые можно найти в большинстве дачных домиков. Да уж, это я умею. В том и состоит моя сила: превращать обыденные вещи в орудия убийства, при одном только взгляде на которые стихает любой смех.
Снаружи сгущаются сумерки. Дни в декабре стали короче. Внезапно мне приходит в голову, что скоро Рождество. Я не пользовался телевизором с первого дня своего пребывания здесь, но теперь включаю его и констатирую, что весь мир находится в предпраздничном настроении. Продаются новые детские рождественские календари,[59] рекламные блоки изобилуют заманчивыми предложениями выгодно купить разную пластиковую ерунду, которая только и ждет того, чтобы пробраться в ваш дом и остаться на полке в детской собирать пыль. Калейдоскоп кадров на плоском экране раздражает меня, и я выключаю телевизор.
За то короткое время, пока он был включен, дневной свет за окном совсем угас. Досадуя, что пропустил этот момент, я зажигаю свет в доме. Лампа над крыльцом загорается последней — будто сигнализирует о моей готовности. Затем я подбрасываю поленья в печь. Рядом с ней — целый штабель дров, принесенных из сарая. Их должно хватить.
Все должно случиться совсем скоро.
Я прислушиваюсь, однако не слышу ничего, кроме потрескивания сухих деревяшек в печке да завывания ветра меж стволов деревьев снаружи.
Когда раздается стук, я вздрагиваю всем телом. Стучат громко и настойчиво в стеклянное окошечко входной двери. Мое сердце начинает биться чаще. По мере того как я поднимаюсь и иду в прихожую, кажется, что я слышу, как кровь в бешеном ритме несется по моим сосудам. Я берусь за холодную металлическую ручку, нажимаю на нее и распахиваю дверь. Огибая стоящую за ней фигуру, внутрь врывается холодный воздух.
На тебе длинный плащ. В одной руке ты держишь белый пластиковый пакет с теми принадлежностями, которые мне не удалось найти, а также моей рукописью. Другая рука — в кармане. Быть может, в ней у тебя пистолет, однако ты вовсе не хочешь его демонстрировать. Та рука, которую я вижу, затянута в черную кожаную перчатку.
На этот раз на тебе нет темных очков. Больше нет смысла переодеваться и играть в загадки. Все маски сняты. Остались лишь писатель и читатель, готовые к тому, чтобы разыграть последний акт.
Твой взгляд падает на мою руку и большой палец с полоской пластыря. На губах появляется улыбка — ты вполне мог бы сказать что-то вроде: «Пробуешь начать без меня?», однако я твердо решил, что никакого диалога между нами не будет.
59
Рождественский календарь — небольшая коробка, оформленная в виде календаря с окошками, которые дети открывают в течение всего декабря до наступления Рождества, доставая небольшие подарки.