При всем этом расовом многообразии всякий пришлый мог сразу понять, что властвуют здесь осоиды: на помосте между колоннами высился еще один резной трон, на котором и восседал Ультер. Увидев на пороге Тальрика вместо своих приспешников, он, похоже, не очень и удивился.
«Столько красавиц, а одной все-таки не хватает», — прочел Тальрик в его укоризненном взгляде. Скованное Горе незримо реяла между ними.
— Капитан Тальрик, — произнес губернатор, тщательно выговаривая каждое слово, — что такое с вами произошло?
— Так, пустяки. — Он смотрел только на Ультера, но чувствовал, что женщины сильно напуганы.
— В чем все-таки дело, дружище?
— Я хочу услышать это от вас.
— Полно, не скромничайте. — Старик шевельнулся, и Тальрик только сейчас разглядел у него на коленях узкий, зловещего вида клинок. — Раута и всех прочих вы, как я понимаю, прикончили? Рана в плече — не такая уж большая цена за столько смертей.
— Вы послали ко мне дилетантов.
— Поневоле пришлось — отчего бы это, по-вашему?
— Оттого, что собственные прихоти стали для вас дороже Империи. — Тальрик стоял достаточно далеко, чтобы увернуться от возможного электрического разряда.
— А вот и нет. Это ты меня вынудил. Так почему же я отдал им такой приказ, Тальрик? Не потому, что ты забрал танцовщицу, нет. Ты сам этого хотел, верно? Тебе наскучила моя дружба?
— Все дело в Империи, Ультер. Как всегда.
— Империя, Империя! По-твоему, и генералы так думают? Или сам император? Империя — всего лишь плуг, без которого не соберешь урожая. Ты не найдешь ни единого человека, который служил бы Империи ради нее самой.
— Уже нашел. Прямо здесь, в этой комнате.
Ультер презрительно скривил губы.
— Говори что хочешь, Тальрик — мне твой план ясен.
— Что же это за план?
— Ну как же! Какая потеха для местного населения! Губернатор и его старый друг подрались из-за женщины — уж твой Рекеф позаботится, чтобы весь свет об этом узнал. Нет, друг мой, не отрицай. Если ты просто перережешь мне горло, все скажут, что Империю раздирает междоусобица. Если меня упекут в отставку, имперская власть в Минне будет ослаблена — повстанцы такого случая только и ждут. А так — что ж, дело житейское! Ты ведь этого хочешь? Помахать моей головой в доказательство, что даже старому Ультеру не позволишь стать у тебя на пути? Показать им, что мы и своим не даем спуску? Как будто мы с тобой способны поссориться из-за какой-то бабенки. Скажи, давно ли ты служишь во внутреннем ведомстве?
— Я всегда служил в зарубежном отделе и снова буду, как только… — Тальрик ухитрился пожать одним плечом. — Я не нуждаюсь в оправданиях, Ультер. Все обвинения против тебя подтвердились. Если я не перерезал тебе горло во сне, то лишь потому, что чем-то тебе обязан.
— Ну что ж… — Старик встал, и женщины забились по углам, чувствуя кровь в воздухе. — Тебя определенно повысят, дружище — я твоей карьере всегда способствовал. Только не обманывай себя насчет службы в зарубежном отделе. Больше эти кровососы тебя не отпустят, так и будешь на них пахать.
Тальрик молча ждал продолжения. Ультер поднес свой клинок к свету — это был не короткий армейский меч, а шпага, арахнидская, как и вся эта комната.
— Неважнецкий у тебя вид, Тальрик. Казнить меня пришел, да? Прирезать старика, чтоб не мучился? В таком случае ты будешь разочарован, дружок. Я тоже когда-то состоял в Братьях-Соратниках — не хочешь ли сразиться по старой памяти?
— Даже если ты убьешь меня, твоему губернаторству крышка.
Ультер обвел взглядом гарем — символ всего, что он создал — и сказал:
— Будь что будет.
Он стал в позицию, Тальрик тоже. Рана сильно мешала ему, колеблющийся свет не давал рассмотреть, насколько длинна шпага Ультера.
Впрочем, ему не к спеху — пусть старик атакует первым.
Ультер, не обманув его ожиданий, с поразительной быстротой рванулся вперед, царапнул по кольчуге на груди Тальрика и тут же перенес острие к лицу. Рука у него оставалась твердой, а вот ноги были уже не те. Тальрик в ответной атаке погнал Ультера через весь гарем, надеясь пригвоздить к стенке, но раненое плечо остановило его ровно на середине. Губернатор с мертвым, как брыластая маска, лицом пролаял что-то и снова напал, сменив технику Братьев-Соратников на какую-то другую, видимо арахнидскую.