Ахей, бледный как полотно, переводил взгляд со Стенвольда на страховидного Скуто.
— Вот, собственно, и все. У них были стычки, в основном с таркийскими муравинами. Осоиды не стесняются пустить кровь, но и штрафы платят безропотно. На том и застопорилось. Они сидят у себя и платят городу денежки, а мы гадаем, какого рожна им надо на самом деле.
— Чего-то я тут не ухватываю, — сумрачно сказал Стенвольд. — Придется поговорить с магнатами.
— Станут они тебя слушать!
— Весь совет не станет, но пару советников я знаю с давних времен, и они мне обязаны. Долги они в отличие от Тизамона не принимают всерьез, но информацией поделиться могут, благо она бесплатная. А вы все тем временем расставьте свои сети пошире: я хочу знать, что замышляет Империя. От этого зависит судьба Геллерона, а может, и всех Нижних Земель. Нам с вами, — сказал Стенвольд собственной группе, — еще предстоит сыграть свои роли, а потому сидите здесь и ждите меня, пока картина не прояснится.
— А я? — спросил Ахей. — Ты все еще хочешь, чтобы я поговорил с нашими?
— Хочу. Замолвишь за меня слово?
— Нет, — скрестил руки ном. — Я не твой агент, Стенвольд Вершитель, и обещаю одно: сказать правду.
— Хорошо. Не надо склонять их на мою сторону или убеждать заступиться за Геллерон, но пусть номы подумают о Нижних Землях и о самих себе. Вы когда-то были дальновидным народом — надеюсь, это свойство осталось при вас. Номы должны понимать, что мы все постепенно, мало-помалу, станем рабами Империи. Согласия между нами, как ни печально, нет. Вы ненавидите нас, Тизамон — арахнидов, муравинские города — друг друга. Если мы не преодолеем эту ненависть хотя бы на время, нам настанет конец.
Ахей удержался от язвительных замечаний.
— Ты, конечно же, прав. Буду говорить как умею. Я не государственный деятель, не лидер, но если можно чего-то добиться одними словами, то я добьюсь. — Стенвольд решил, что это все, но Ахей вдруг добавил: — Вот еще что: отпусти со мной свою племянницу Чируэлл.
— Нет! — взвился Тото, наполовину обнажив меч. Тизамон тут же выставил коготь, Таниса схватилась за шпагу, Скуто, дававший инструкции своим людям, умолк.
— Исключено, — заявил Стенвольд. — Как у тебя только язык повернулся?
— Это будет полезно, — стоял на своем Ахей. — Прежде чем просить мой народ помочь вашему, я представлю ее нашим старейшинам. Это поможет делу.
— Даже и не думай! — отрезал Тото. — Никто из нас с тобой не пойдет — ни Чи, ни все остальные.
— Ее убьют там, — сказала Таниса.
— Ничего подобного. По-вашему, мы не знаем, что такое гостеприимство? Не надо судить о нас по законам этого проклятого места. Если она будет со мной, с ней ничего не случится. Теплого приема не гарантирую, но и вреда ей не причинят.
— И все-таки нет, — сказал Стенвольд. — Это не обсуждается. Чтобы я рисковал племянницей…
— Дядя Стен, — подала наконец голос Чи, и присутствовавший в этом голосе металл заставил всех замолчать. — Ты забыл, к чему привела твоя последняя попытка меня уберечь?
Он призадумался, вспомнив все ее злоключения — от «Высокого неба» до миннской тюрьмы.
— Ты хочешь сказать… что готова идти с ним?
Чи сглотнула, набираясь храбрости.
— Ты ведь и ученым был, дядя, помимо прочего. Скажи, много ли жуканов побывало в городе номов? Ты вообще знаешь хоть одного?
— Чи, мы не можем знать, что ждет тебя там. Законы гостеприимства существуют везде, но законы эти, не хочу никого обидеть, время от времени нарушаются.
— Я доверяю Ахею, — сказала Чи. — И зачем мне сидеть здесь без всякого толка, если я могу хоть чем-то помочь? Чего со мной только не было после отъезда из дома! Я спасалась бегством, дралась, побывала в рабстве, сидела в тюрьме. Полежала на пыточном столе и дала по морде офицеру-осоиду. Я уже не та Чируэлл, которую надо было оберегать. Я пойду с ним и сделаю что смогу.
Стенвольд испустил тяжкий вздох. Пока он занимался своими делами, время не стояло на месте.
— Не пускайте ее! — упирался Тото, понимая уже, что от воли Стенвольда здесь ничего не зависит.
— Ступай, — сказал племяннице дядя, — но будь осторожна. Правда твоя: ты солдат на этой войне, а солдату всегда сопутствует риск.
Когда стемнело, Ахей вывел Чи из города кратчайшим путем и постарался как можно скорее от него отойти. Миновав последний отрезок строящейся железной дороги, отбивавшей свой рабочий ритм днем и ночью, они направились в сторону гор. Землю у себя под ногами Чи могла рассмотреть, но горы на горизонте казались все такими же черными.