* * *
В тот вечер мы обсуждали последнюю книгу Артура Кестлера108 а о странных совпадениях.
— Имейте в виду, — сказал доктор Смит, — я не совсем уверен в значимости всех этих случаев. Но, согласитесь, некоторые из них весьма интригуют. Возьмем, например, человека, бросившегося под поезд лондонской подземки. Тот задел его, но не переехал. Ведь в это самое мгновение какой-то пассажир дернул стоп-кран. Поезд останавливается как раз вовремя.
Глаза Беддоуза за толстыми стеклами очков расширились.
— Если бы только Кестлер знал, где остановиться, — проговорил он.
— В каком смысле?
Беддоуз вздохнул.
— В том смысле, что эта история — слух, единственный, по-видимому, источник которого, установленный Кестлером, врач в больнице. Сам он при аварии не присутствовал. Если мы не можем проверить факты в рассказе, зачем его повторять?
— Не понимаю, — сказал я. — Что с ним еще делать?
— Сделать из него еще более глубокомысленную историю. Сказать, что пассажир был братом-близнецом человека, бросившегося под поезд. Или сказать, что предыдущей ночью пассажир предчувствовал катастрофу. Он заснул и...
— Презабавно, — проговорил Смит. — То есть вам кажется, что это случай из разряда «не путайте меня с фактами»?
Беддоуз закурил и бросил спичку на пол.
— Полагаю, что факты могут смущать, когда мы говорим о совпадениях. В конце концов, есть ли хоть что-то несущественное? Самые тривиальные события внезапно обретают «смысл», не так ли? Человек смотрит в зеркало, бреется и говорит: «Сегодня отращу усы». За тысячу миль оттуда в этот же момент другой человек решает сбрить усы. Все это часть единого плана? Закон сохранения?
Я попытался заговорить, но он продолжал:
— Или, предположим, у меня есть гончая, у Коркорана орел, а у вас, Смит, пасека. Пытается ли Вселенная придать некое значение нашей встрече здесь?
Я задумался над странным совпадением — всего несколько минут назад Коркоран упомянул зеркало, а теперь Беддоуз выбрал как пример зеркала и животных. Зеркало и клетки для животных...
— Все возможно, — сказал я.
— Но не все одинаково важно, Лэтем. Будь это так, мы бы с пользой тратили свое время на поиск сообщений в любой тарелке алфавитного супа.109 — Он постучал сигаретой в сторону пепельницы, и хлопья с окурка поплыли на ковер.
Чистенький ум, неряшливый человечек. Беддоуз, сеятель пепла.
Серия испытаний завершилась, и, к моему разочарованию, Смит предложил подождать неделю, а затем попытаться повторить превосходные результаты. Коркоран занялся чертежной доской, придумывая новые планы лабиринтов. Смит вернулся к своей книге, «Новые горизонты в Пси», а я — к каталогизации.
Наша Библиотека паранормальных явлений состояла примерно из двух тысяч писем, которые следовало прочесть, подшить и, если это было перспективно, заняться ими. Я составлял перекрестные указатели и пытался угнаться за десятком новых писем, получаемых еженедельно.
Некоторые из них были нам явно бесполезны. Время от времени мы получали безумно звучащее письмо, зачастую непонятное и неизменно жалкое: «Я Святой Дух мои вроги скора узнают к своему ужассу что мои лучи силы нельзя отрицать нельзя отрицать...» Они сразу подшивались в папку.
Конечно, встречались и розыгрыши. Один человек описывал предположительную телепатическую связь с братом-близнецом. Рассказ занимал несколько страниц, становясь все более невероятным, и кончался так: ...«и когда его повесили, умер именно я!» Ха-ха и хм. К счастью, обычно такие письма было легко опознать по их беспомощно каламбурным подписям: В. Б. Рируя, О. Хисп, Ури Бестселлер и прочие могли бы отыскать свои письма в моей мусорной корзине. Меня искушала мысль сохранить шуточные письма и проанализировать их, чтобы попытаться выяснить, что заставляет людей насмехаться над психическими явлениями. Но я уже знал ответ: он был так же ясен в каракулях бедной мисс Рируя, как и в колкостях доктора Беддоуза. Страх свободы.
Впрочем, подавляющее большинство наших писем приходило от здравомыслящих, искренних и вполне неглупых людей. Обычно такой человек получает некий загадочный, даже необъяснимый опыт: сбывшийся сон, предчувствие или случайная встреча с приятелем в другом городе. Он знает содержание телеграммы еще до прочтения. Обнаруживает, что думает о ком-то, кого не видел годами и кто как раз звонит ему по телефону. Смутные видения, чувство дежавю... Редко их легко подтвердить, но все это создает фон, свидетельствующий, что нечто происходит.
108
Артур Кестлер — английский писатель венгерского происхождения, наиболее известный романом «Слепящая тьма» (1940), где описал Большой террор в СССР, основываясь на своих тюремных впечатлениях, полученных в плену у франкистов в ходе гражданской войны в Испании. В последние годы жизни занимался в основном философским анализом проблем научного мышления.
109
Имеется в виду суп с макаронами, изготовленными в форме тех или иных букв английского алфавита.