Но в одном письме излагалась история, одновременно жуткая и несомненная. Я прочитал его дважды, а затем, бросившись по коридору, заколотил в дверь кабинетика доктора Смита.
— О, это вы, да? Что случилось?
— Прочтите это, — сказал я. — Наш эксперимент ничто по сравнению с этим!
Он посмотрел на меня и рассмеялся.
— Видели бы вы свое лицо! Вы выглядите так, словно сами только что испытали некий экстрасенсорный опыт, Лэтем.
— Почти что испытал, читая это. Письмо от мистера Деркелла. Он видел исчезающую деревню — целый городок тюдоровской архитектуры с дымящимися трубами просто растворяется в никуда!
— В самом деле?
— Я знаю, что это звучит безумно, но есть и второй свидетель. Более того, это, похоже, связано с исчезновением третьего лица. Подождите, Беддоуз еще затупит свою бритву Оккама!
Пока Смит читал письмо, я наблюдал за ним: доктор Эфраим Смит, изможденный, аскетичный мужчина лет шестидесяти с небольшим, с копной седых волос и черными, пристально смотрящими глазами. В Голливуде он мог бы сыграть ветхозаветного пророка.
Его облик вкупе с тем фактом, что он предпочитал писать книги от руки, сидя за старым столом с откидывающейся столешницей, делал его своего рода местным чудаком — такая уж там была местность. Он уже стал предметом нескольких полушутливых слухов:
«Доктор Смит — вегетарианец? Правда ли, что он спит всего четыре часа?»
В действительности в нем не было ничего ни фанатичного, ни эксцентричного. Это был упрямый химик-практик, автор известного учебника по полимерам. Десять лет назад умер его брат. Доктор Смит совещался с медиумами, сталкиваясь с обычной смесью разочаровывающей неопределенности и сверхъестественной истины. Он решил сосредоточить свое внимание ученого на психических изысканиях- в свободное время. Но преходящий интерес может стать призванием: теперь он возглавлял нашу группу исследований паранормальных явлений.
Доктор Смит вернул мне письмо.
— Пугающие детали, — сказал он. — Вы займетесь этим?
— Естественно. Если хотя бы половину из них можно подтвердить, это как раз то, что нам нужно. Только представьте: деревня, которая не существует, кроме как...
— Кроме как по вторникам! — Он покачал головой. — Очевидно, это не галлюцинация, а для миража слишком много деталей.
— Возможно, в пространственно-временном поле произошел своего рода разрыв. Может ли он видеть деревню, существующую в каком-то другом времени или месте? Или в некой иной вселенной, движущейся параллельно нашей?
— Возможно, — проговорил он. — В конце концов, наше представление о структуре пространства и времени действительно очень расплывчато. Там хватает вопросов, на которые мы не знаем ответа, не так ли? Те же черные дыры. Некоторые ученые подозревают, что это именно те «разрывы», которые вы упомянули. Если так, то это может помочь в объяснении многих действительно загадочных явлений: беспричинные события, подобные совпадениям у Кестлера, начинают обретать смысл, если удастся отбросить представление, что во временном потоке причины предшествуют следствиям. Конечно, это также сможет объяснить экстрасенсорное восприятие. Почему мы обнаруживаем «два разума с одной мыслью»? Просто потому, что разумы не привязаны к здешнему времени и пространству.
Мы еще немного поговорили. Теория в целом звучала трудно для понимания, но я чувствовал, что могу постичь ее интуитивно: разум — это не мой разум, или ваш разум, или разум Смита, а своего рода энергетический океан, в который и погружены мы, все мыслящие существа.
— Мне лучше начать проверку фактов в этом месте, — сказал я, собираясь уходить. — Кстати, пока я не найду им подтверждение, ни слова Беддоузу, хорошо?
О нашем эксперименте с животными мы Беддоузу тоже не собирались подробно рассказывать, по крайней мере пока не будет завершен второй цикл испытаний. Но однажды, когда мы осуществили его только наполовину, самодовольство Беддоуза нарушило даже обычный запас спокойствия Смита.
Разговор начался довольно невинно, и тут Коркоран упомянул Ури Геллера.110
— Ури Геллер? — спросил Беддоуз. — А, вы имеете в виду израильского десантника.
Коркоран поинтересовался, подразумевается ли здесь шутка.
— Нисколько. Кажется, он был десантником. Удивительно. Не понимаю, как он это делал.
Смит улыбнулся, показав зубы.
— Очень забавно. Подразумевается, что вы вполне понимаете, как ему удалось во время одного телевизионного выступления заставить стоящие часы тикать по всей Британии.
110
Ури Геллер — израильский иллюзионист и мистификатор, получивший известность трюком, в ходе которого якобы сгибал металлические ложки силой взгляда. В молодости служил в израильской армии в десантных войсках.