— Я не хочу ничего слышать о Лодердейле. Ваши друзья из маленького чудесного шапито дружно поднимали эту тему в разговоре с инспектором Гордоном, и ему пришлось сказать им то, что я говорю вам сейчас — это не дело полиции. Тем не менее я хотел бы расспросить его на этот счет. Но какая тут может быть связь?
Фин откинулся назад и уставился на люстру.
— Я не знаю. Стив был вовлечен в оба инцидента. — Немного подумав, он продолжил: — Знаете, это мой случай. В этом месте мне следовало бы сказать что-то вроде «Любопытно с этими старыми пенни» или загадочно намекнуть на домашние туфли миссис Уэбб. И вот я не могу придумать ни одной блестящей, но сбивающей с толку фразы. — После небольшой паузы он добавил: — И все же — любопытно с этим египетским скарабеем.
— Стоп! — Гейлорд поднял руку, предупреждая словесный поток. — Я не желаю ничего слышать о скарабее. Огромное спасибо, но это только еще больше запутает мои мысли. Сделайте одолжение, возьмите этого скарабея на себя, хорошо?
— А вы займетесь твердыми фактами. И каковы же эти твердые факты?
— Вот они. — Полицейский окунулся в записи и вытащил схему.
— Мы знаем, что Сонди был в маленькой треугольной комнате. Мы знаем, что он касался оконной задвижки, а также перил балкона в месте, обозначенном точкой А и предполагаем, что там же он перелез через эти перила. Мы знаем, что дюжина свидетелей видела его в точке В или думала, что видела. Но мы не знаем, как он переместился из точки А в точку В.
Он тяжело вздохнул.
— Черт побери, Фин, он, должно быть, раскачивался на веревке или использовал зеркало. Ребята ищут. И мне становится страшно, во что нам придется поверить, если они ничего не найдут.
— Не думаю, что они что-то найдут, — сказал Фин.
— Но, черт возьми, он же не просто взял и перепрыгнул с одного балкона на другой. Они находятся в семи футах друг от друга — никто бы так не рискнул.
— Почему вы говорите «с одного балкона на другой», инспектор? Мы ясно видели его, знаете ли, в точке В. Это примерно в десяти футах от балкона.
— Истерия и заблуждение. Другого объяснения нет. Массы ожидали чуда, вот и увидели его.
— Это ваше личное мнение?
— У меня нет личного мнения, мистер Фин. Насколько я знаю, вы и остальные из этого цирка глотателей ореховых котлет употребляли ЛСД или чего-то там еще. И Сонди тоже. По-моему, это дело пахнет наркотиками. Я слышал много разных историй о мальчиках, которые думали, что умеют летать...
Фин встал и сунул пенковую трубку в карман пиджака.
— Нет ни одного подлинного свидетельства этому, — сказал он. — Но ведь ходят сотни глупых слухов. Раньше говорили, что дети хотят летать после курения травки. До этого говорили, что дети сходили сума и пытались летать, начитавшись комиксов о Супермене.
— Вы защищаете?..
— Отнюдь. На самом деле я считаю, что ЛСД для некоторых людей опасен. Но давайте отделим реальную опасность от вульгарных слухов. Вы должны понимать, что вульгарные слухи не решат этой проблемы в любом случае. Стив Сонди не «сидел на кислоте», его сбросили. Убили. И когда вы найдете Дока Лодердейла, мы, возможно, узнаем, почему.
Он решил сойти на этой линии, но последнее слово осталось за Гейлордом:
— Полагаю, вы отвели себе всего двадцать четыре часа на поимку убийцы?
Сойти не удалось. Все, что мог сделать Фин, — это дождаться, когда за ним захлопнется дверь, и только потом рассмеяться. Дежурный полицейский констебль позже рассказывал своему другу:
— Мерзость, я это называю. Его товарищ и единомышленник-чудак не далее как два часа назад умер, а ему весело.
— Вероятно, истерия, — предположил его друг, который проходил сэндвич-курс29 по психологии толпы.
* * *
Толпа полицейских начала редеть. Фин и прочие этерианцы все еще сидели в гостиной, главным образом потому, что никто не потрудился сказать им, что они могут идти спать. Остальных свидетелей давно отпустили по домам — все, кроме косоглазого репортера, который дремал в глубоком кресле, просыпаясь всякий раз на звук открываемой двери.
Нэнси уже спала. Стоуни поочередно беседовал со своими друзьями и богом — но молился он так, чтобы его острый подбородок не упирался в грудь. Миссис Уэбб подняла ноги кверху, Данк в открытую и беззастенчиво прикладывался к карманной фляжке, а Фин чувствовал нарастающее утомление в глазах после долгих часов бодрствования.