Кутикула фривольности? Афоризмы? Или словарный запас Нэнси внезапно расширился, или она почерпнула у кого-то. Фин начал подозревать источник, когда она добавила:
— Док рассказал мне о забавных дзенских притчах. Например, когда Мария-Антуанетта сказала: «Пусть едят пирожные», она, возможно, имела в виду это буквально, понимаете? Но, может быть, она имела в виду: «Дорога излишеств ведет к дворцу мудрости»39. Они хотели набить свои животы, а она хотела, чтобы они испытали сладость в своих душах. Так что в душе она на самом деле была хорошей женщиной, понимаете?
Фин был склонен думать, что Нэнси упустила из виду суть рассказа Дока и, вероятно, поняла это просто как разъяренные тигры мудры.
— О чем вы там вдвоем шушукаетесь, как заговорщики? — Миссис Уэбб плюхнулась в соседнее кресло. — Фу-у! Я в ауте. В эти дни, чтобы привести Мориса к столу, требуется вся моя духовная энергия. Но оно того стоит, я надеюсь.
Им пришлось бы согласиться с ней, но выручила Эрнестина, объявив о чае.
* * *
Вечером зарядил дождь. После ужина Фин слонялся по дому и наконец засел в библиотеке, листая «Пенетралию» Эндрю Джексона Дэвиса. Провидец из Поукопси и основатель духовызывания со всем его стуканьем по столу, мало что мог сообщить ему сегодня вечером — меньше, чем стук дождя по окнам и звенящая тишина внутри.
Через час вошел Стоуни, отряхивая пылинки со своего церковного костюма.
— Так вот вы где. А мы гадаем, куда вы запропастились. Поедете с нами?
— Куда?
— Мы подумали все, что поедем и проведаем Стива, знаете ли. Миссис Уэбб упоминала об этом раньше, возможно, вы не слышали.
— Полагаю, нет. Да. Я поеду тоже. Если вы подождете, я переоденусь.
Как оказалось, ему не стоило торопиться, потому что остальные не спешили собираться в гостиной. Все выглядели подтянутыми и торжественными, даже Нэнси более-менее прибрала заколками волосы и надела темно-зеленый брючный костюм. Стоуни прикрыл свою духовную элегантность грязно-серым плащом. Хакель и Эрнестина спустились вниз в своем традиционном сугубо черном. Последней появилась миссис Уэбб в темном костюме, шляпе с вуалью и кожаных туфлях.
— Я хочу, чтобы все уяснили, что мы не совсем в трауре, — объяснила она. — Мы просто собираемся встретиться с гробовщиком. Я не хочу, чтобы он думал, что мы кучка фриков. Естественно, это не прощальная служба или какой-то другой ритуал, это только демонстрация нашей любви и ничего кроме.
— Нам лучше поторопиться, — сказал Стоуни, глядя на часы. — Уже почти десять, и, его, возможно, отправят сегодня ночью.
— Так скоро? — спросила миссис Уэбб. — Разве они не сказали, когда его отправляют?
— Конкретно нет. Видите ли, они стараются избежать огласки. Когда я разговаривал с людьми из Роуздейл, мне сказали, что опасаются появления в аэропорту стаи вопящих подростков.
— Что ж, тогда мы, пожалуй, поедем.
Форстеры приехали до прибытия такси; их желтый спортивный автомобиль пристроился в хвосте двух машин, и небольшой кортеж направился к похоронному бюро Роуздейл.
Фин устроился на откидном сиденье напротив миссис Уэбб и профессора Хакеля. Их лица были скрыты коричневыми тенями, но движущиеся полосы желтого света открывали их руки. Пухлые кисти миссис Уэбб покоились на сумочке совершенно расслабленно, профессор же вновь принялся отчаянно хрустеть костяшками пальцев. За весь путь никто не обронил ни слова, и только миссис Уэбб время от времени наклонялась вперед, чтобы взглянуть на счетчик, и откидывалась назад, неодобрительно хмыкая.
Процессия петляла по тихим пригородным улочкам и остановилась перед колоннами большого здания в псевдогеоргианском стиле. Мистер Смерт, гробовщик, отворил дверь. Это был худощавый, с постным выражением лица человек, в старомодном пенсне, волосы которого разделял прямой, как корешок книги, пробор. Узнав, кто они, мистер Смерт, казалось, расчувствовался до такой степени, что буквально начал заламывать руки.
— Господи, дорогие мои. Пожалуйста, не будем стоять в дверях, пройдемте внутрь, хорошо? И я попытаюсь объяснить. — Он провел их в тихую, небольшую и уютную, гостевую комнату и снова заломил руки.
— Дорогие мои... Собственно говоря... — пролепетал он. — Дело в том... Честное слово, не знаю, как вам об этом сказать. Дело в том, что вы опоздали. Боюсь, покойный уже убыл в аэропорт Хитроу. Мне действительно очень жаль.