— ...потому что нужно было все это кому-то расхлебывать. А я был самым молодым. Скверная история. Лучше было бы мне не соваться в это дерьмо. В конце концов, какой у меня был резон воровать с этих чертовых складов? Не то чтобы я нуждался в деньгах. Всегда имел приличный доход. Вернее, имела моя жена.
Как-то обнаружил, что нигде не могу найти работу. Никакой квалификации, совсем. Начал выпивать; пил так, что выпивка шла больше во вред, чем на пользу. Предположим, мне было ненавистно жить на деньги Майры, — не то чтобы она была стеснена в средствах, нет, — и постепенно я начал ненавидеть саму Майру. Как бы то ни было, старина, меня довольно сильно подкосило, когда она умерла. Видите ли, мы жили в Девоне. Внезапно я остался один, один-одинешенек, впервые в своей жизни. В доме, который я ненавидел. Без единого друга.
Хм. Осмелюсь предположить, что все это звучит как самооправдание. В конце концов, благодаря Майре я остался на плаву. Я унаследовал все. Все, кроме... — Данк внезапно прервался; казалось, глаза его искали стакан, как ищут убежища.
— Кроме?..
— Кроме машины. Она оставила ее своему племяннику, просто в качестве багородного жеста. Я так понимаю, он восхищался ей или что-то в этом роде, примерно в то время, когда она составляла завещание.
Но, знаете, под парами джиновой лихорадки я начал размышлять об этой машине, пока не убедил себя, что она сделала это мне назло. Это было ак... актом предательства, понимаете?
Привез ее в Лондон, чтобы похоронить в семейном склепе, и встретил племянника на похоронах. Не нужно говорить вам, какой я оказался свиньей. Закатил скандал, настроил всех родственников против себя. Так что, старина, я действительно тогда был один как перст. Вернулся в Девон и — целый месяц без просыха. Однажды пытался покончить с собой.
И вот как-то утром я бросил воспаленный взгляд на письмо от миссис Уэбб. Поначалу, конечно, все это показалось мне чепухой. Общество Эфирной Мандалы, их цели духовного перерождения и все такое. Но в последней части было нечто, что произвело на меня впечатление. Миссис Уэбб сообщала, что получила послание от Майры. В нем говорилось: «Брюс, с Ровером никаких проблем, я прощаю». Только это. Просто «Брюс, с Ровером никаких проблем, я прощаю». Меня это потрясло, скажу я вам.
— Но почему? — спросил Фин. — У вас была собака?..
— Нет-нет. «Ровером» был ее Ровер. Ее машина! Она прощала меня за все, понимаете? Я опустился, коснулся дна, и вот приходит послание надежды и прощения. Я решил немедленно подать сигнал. И я никогда не оглядывался назад.
Вспомнив о своем недавнем конфузе, он добавил:
— О, время от времени я берусь за старое, но теперь я получил реальную основу для своей жизни. Утвержденную на непоколебимом фундаменте вечности — это Брюс Данк.
— Невероятно! — сказал Фин. — Я имею в виду послание.
— Хотя это правда. И оно привело меня сюда, и я ни на минуту не пожалел об этом. Наконец-то нашел время освежить в памяти знания по философии, прочитать подлинно великих умов: Платона, Ницше, Нострадамуса и так далее. Ведь у нас здесь чудесная библиотека, нет? Я говорил вам, что Нострадамус сказал про Общий рынок47?
— Ах! Как вовремя вы вспомнили про библиотеку — я кое-что хотел там проверить. — Фин извинился и действительно отправился в библиотеку, пока Данк не озаботился поиском дневной заправки на стороне.
В библиотеке он наткнулся на Эрнестину, занимающуюся калистеникой48. Она стояла, расставив ноги примерно на пол-ярда, руки по швам, и неуклюже раскачивалась из стороны в сторону.
— Я не помешал?
— Упражнение для глаз, — объяснила она, не прерывая занятия. — Я делаю его каждый день, пришлось только несколько дней пропустить из-за... всего. Я приступила к упражнениям пол года назад, и теперь мое зрение пришло в норму, без них. Без очков, то есть. Вон книга на столе.
Фин взял книгу под названием «Хорошее зрение без очков» и открыл ее на фотографии девушки в костюме двадцатых годов, улыбающейся и выполняющей то же упражнение, которое называлось «покачивание». На других снимках та же самая кокетка закатывала глаза (в сторону выщипанных бровей и светлых локонов) или пристально смотрела на собственный указательный палец. Это, подумал он, вероятно, объясняет, почему никто не носил очки после двадцатых.
Вслух он произнес:
— Поскольку вы занимаетесь, я быстро возьму нужную книгу и мышкой выскользну.
47
Соглашение об общем рынке было подписано шестью странами Европы (Западной Германией, Францией, Италией, Бельгией, Нидерландами и Люксембургом) в Риме в 1957 году (Римский договор). Общий рынок в Европе возник на основе положительного опыта работы Европейского объединения угля и стали.
48
Система тренировок с использованием веса собственного тела с минимальным набором специального снаряжения или вовсе без него.