— Тихо, — раздался над ее ухом жаркий шепот. Кто-то обращался к девушке на ломаном английском. Вероника насторожилась — ясное дело, этот человек по-английски не каждый день говорит, но он, очевидно, не суданец. Такого акцента она еще ни разу не слышала и тем не менее прекрасно понимала каждое слово. — Не бойся…
— Кто… кто вы? — всхлипнула Вероника. Каждое слово давалось ей мучительно, паника саднила горло, словно кусочек наждачной бумаги проглотила.
Савельев и Алик тоже проснулись. Их беспардонно трясли за плечи, и горе-путешественники спросонья только и могли, что вертеть головами, силясь понять хоть что-нибудь.
— Выходите. Пожалуйста, — вновь прозвучал все тот же голос. — Вам не причинят зла…
— Господи, ведь я это предчувствовал! — простонал Шелученко. Он дрожал всем телом. — Я так и знал, так и знал.
Они безропотно выбрались из палатки. Незнакомцы зажгли факелы, в их анемичном свете они казались совсем уж жутковатыми — словно существа, сошедшие на землю с другой звезды. «Фильм «Мумия», черт бы их побрал!» — подумал Савельев, недоверчиво поглядывая на странных жителей пустыни: темнокожие люди, а черты лица напоминают европейские. У каждого классически красивый профиль, точеные ноздри, рты с узкими губами и очень стройные, даже какие-то ломкие тела. «Правда, ростом они повыше нас будут», — мелькнуло в голове у Павла. Из глубин памяти почему-то всплыла восхитительная головка Нефертити, абсурд да и только. Перед ним стояли «родные братья» царицы Древнего Египта. Лица, словно из темно-коричневого стеатита вырубленные.
— Бред! — прошептал Савельев. — Бредятина! — он успокаивающе обнял Веронику за плечи, с замиранием сердца ожидая, что же произойдет дальше, и молча поглядывая на одетых в черные кожи незнакомцев.
Из машины вытащили Ваню Ларина. Заспанный Ванька растерянно вглядывался в стену черной чешуйчатой кожи. Постепенно его глаза привыкли к темноте, с которой было не под силу справиться паре факелов.
— Ничего себе, — испуганно присвистнул он. Оказалось, что даже ночной кошмар не в состоянии заставить его умолкнуть. — Это откуда ж вы взялись, из какого ларца одинаковы с лица? — и тут Ванька вздрогнул, переменился в лице и пальцем ткнул в сторону метавшегося в горячке Филиппса. — Больной, — забормотал он, мешая английские и русские слова. — Человек болеть. Малярия. Откуда… откуда вы все-таки взялись, черт бы вас побрал?
Запас английских слов был безжалостно исчерпан. И Ларин перешел на безупречно литературный русский мат.
Высокий, затянутый в кожаную чешую человек взял его за руку.
— Но он же еще жив! — крикнул Ларин Савельеву в отчаянии. — Филиппс еще жив!
«Атаман» суданской шайки метнул настороженный взгляд в сторону машины. Крикнул что-то на непонятном, слишком уж замысловатом языке, а великан, вцепившийся в руку Ларина, проорал нечто неудобоваримое в ответ. Тут предводитель чешуйчатых вновь подошел к Савельеву.
— Мы не хотим вам зла, — сказал он.
— Там, в машине, лежит тяжелобольной человек, — от страха Павел не сразу догадался, что говорит на древнемеройском языке, который изучал от скуки. — Его нужно срочно госпитализировать или хотя бы отвезти в лагерь экстремального туризма, там есть лекарства. Я сам в этом кое-что смыслю, но без лекарств… — он огорченно развел руками. — Хинин не помогает.
— Мы вылечим его, — прозвучал спокойный ответ. Так мать утешает поранившего коленку ребенка, мол, все в порядке, малыш.
— У вас есть лекарства? — почти в ужасе воскликнул Савельев.
— Мы можем помочь… — кивнул головой незнакомец. Его люди окружили туристов-экстремалов со всех сторон. Кажется, оружия у них не было, но кто знает, что у них под кожаными балахонами припрятано. — Идемте.
Савельев даже не сдвинулся с места. А только крепче прижал к себе Веронику. Воздух звенел от невысказанных угроз.
— Куда? — спросил он.
— Мы не любим вопросов.
— Но мы должны собрать наши вещи…
— Они вам больше не понадобятся.
По спине Павла побежали ледяные мурашки. Но сдаваться он не собирался.
— Я поеду только на машине, — упрямо мотнул Павел головой. — Ведь с нами больной.
— Вам больше не нужна машина.
— Но не пешком же нам идти по пустыне…
— У нас есть, на чем отвезти вас…
— Нет, ну как же мы все здесь побросаем?! Без охраны. Кстати, а где Нага Мибубу, наш шофер?
— Он уже в пути, — высокий, очень красивый незнакомец повелительно вскинул руку. И тут же погасли факелы, темнота показалась еще чернее. Савельев чувствовал, как дрожит Вероника.
— Вам больше ничего не нужно охранять, — раздался из темноты голос похитителя.
— Но у нас есть ценные вещи. Цифровые камеры…
— Больше вам не придется ничего фотографировать. Идем же!
— Я протестую! — выкрикнул в отчаянии Павел первое, что пришло ему в голову.
— Я тоже! — раздалось из темноты. Ваня Ларин тоже не собирался сдаваться. За его спиной четверо черных незнакомцев несли на носилках из одеяла Филиппса.
Увидев англичанина, Павел сдался.
— Ладно. Оставим все как есть.
— Идемте же, — и чей-то кулак внушительно подтолкнул его в спину.
— Я боюсь, — прошептала Вероника и вцепилась в руку Павла. — Я и шага ступить не смогу… у меня ноги к земле приросли… Что это за люди?
— Если бы я знал, — Павел почти волок девушку на себе. — Вот ведь беда, где только ни был, кого только ни видел, но с таким впервые в жизни сталкиваюсь.
Вот уже полкилометра они брели пешком. Когда их глаза немного привыкли к темноте, археологи поняли, что их ведут к горам. Впереди шли пятеро чешуйчато-черных похитителей, еще несколько несли Филиппса. Савельев чуть приободрился. «А ведь идем-то в том самом направлении, куда и я бы с утра поехал! — подумал он почти радостно. У подножия гор располагалась маленькая христианская миссия, это Павел знал наверняка. — Вот и спасибо ребятам, кто бы они ни были».
А потом они внезапно увидели свое новое «такси» — странные, резные деревянные телеги с высокими бортиками, запряженные огромными быками.
— Мда… «Лэндровер» мне, если честно, больше нравился! — огорченно прищелкнул языком Ларин.
Савельев замер перед телегой. Жалобно помотал головой, словно наваждение отогнать собирался.
— С ума сойти! Вот это да! Что же они мне такое напоминают? — прошептал он в недоумении.
— Египет они тебе напоминают, — Вероника все еще не отпускала его руку. — Древний Египет. Крестьянские телеги эпохи фараонов…
— Точно! Но ведь до пирамид отсюда не одна сотня километров. Мир, кажется, совсем сошел с ума.
— Залезайте! — вежливо распорядился «атаман». Он даже помог взобраться Веронике, а потом заботливо укрыл одеялом задыхающегося Филиппса. Со дна второй телеги доносился чей-то плач. Кто-то отчаянно молился, уговаривая давно оглохшего бога прийти на помощь. «Мибубу», — догадался Савельев. За это время негр успел порядком протрезветь и окончательно сойти с ума от страха. По странному стечению обстоятельств, Нага Мибубу вспомнил, что его крестили в далеком детстве, и теперь истово, взахлеб молился.
— Что творится! — негромко пробормотал Ларин, приваливаясь к Павлу. Телега тронулась с места и довольно бодро покатила по пустыне. — У меня в кармане камера! Мы такое нащелкать можем…
— Если тебя не засекут.
— Ага. А я ее перепрячу, — Ларин долго копошился в темноте, что-то ворча себе под нос. — Ну вот, теперь никто не найдет! — весело шепнул он. — Не будут же они у меня в штанах шарить.
Они ехали на удивление быстро. Стена гор становилась все выше. Когда небо нехотя начало просыпаться, вспомнив о том, что скоро наступит утро, археологам и Мибубу завязали глаза. Только Филиппса трогать не стали, впрочем, он и так не видел ничего, кроме непроницаемой завесы красного тумана…