Выбрать главу

Все ли предначертанное сбылось? — перебил Амбициус, критически поглядывая на Андрюшку. Видимо, он ожидал увидеть тут кого-то другого, посолиднее.

То, о чем поведал нам высокоученый Помпилиус, сбылось полностью! — заявил магистр Аллезиус, дипломатично намекая, что ежели Помпилиус утаил некие подробности, то и винить следует его. — Первое: огнедышащая гора исторгла огненную реку, которая потекла по Черному ущелью. Второе: в Черном ущелье неведомо откуда явился отрок в странной одежде…

Одет он действительно очень странно! — согласился Великий магистр, окинув недоверчивым взглядом Андрюшкину рубашку, тренировочные и кроссовки. После этого он задумчиво провел ладонью по бороде и повелел: — Продолжайте, достославный магистр!

Третье: огненная река пустилась в погоню за отроком, и оный, спасаясь от огня, бросился в пропасть, именуемую Чаша Дьявола. Где мне, верному соратнику вашему, сподобилось перехватить его в воздухе и оттуда принести пред ваши светлые очи! Все сие было также предсказано высокоученым Помпилиусом и произошло именно в те часы, о которых говорил высокоученый Мобилиус!

Тем не менее, — заметил Великий магистр, с подозрением поглядывая на Аллезиуса, — дабы избежать возможных недоразумений, высокоученые Помпилиус и Мобилиус не стали сообщать кое-каких сведений, известных только им и никому более. Сейчас настал момент проверить, таково ли все, как должно было случиться… Итак, задайте свой вопрос, высокоученый отец Помпилиус!

Вопрос мой обращен к отроку и ни к кому более, — скрипуче изрек из-под своего капюшона «темная личность». — Как твое имя?

Андрей… — с легким испугом произнес Тимофеев, уже начиная догадываться, что Великий магистр и его ученые советники подозревают, будто Аллезиус поймал какого-то постороннего отрока, не имеющего отношения к предначертанию.

Отец Помпилиус вытащил из-под своей хламиды некий свиток пергамента, размотал его, глянул, будто в шпаргалку, и, не высоваясь из-под капюшона, торжественно проскрипел:

Имя отрока совпадает с предначертанным — Андреас! Но сего недостаточно. Каково твое прозвание, отрок?

В школе Андрюшку чаще всего называли Тимохой. Неужели и это в предначертании записано? Но тут Андрюшка вспомнил, как учительница истории рассказывала, что в старину под словом «прозвание» понимали фамилию. Да и вообще многие нынешние фамилии произошли от прозвищ. Поэтому он ответил:

Тимофеев.

Прозвание отрока совпадает с предначертанным — Тимотеус! — послышалось из-под капюшона. — Третий и последний вопрос: семью семь?

Сорок девять! — Такого дурацкого вопроса «Тимотеус» не ожидал, но ответил без запинки. По рядам присутствующих в зале рыцарей прокатился шумок удивленных возгласов и перешептываний. Видать, в драконов они превращаться умели, а таблицу умножения отродясь не изучали.

Скрипучий голос высокоученого отца Помпилиуса, так и не высунувшего носа из-под капюшона, объявил:

Отроку, как и предначертано в «Книге времен», ведома помянутая тайна чисел! Более вопросов не имею!

— Благодарю вас, высокоученый, — прогудел

Великий магистр. — Теперь ваша очередь, отец Мобилиус.

Скажи, любезный отрок, — прокряхтел звездочет, наматывая бороду на указательный палец. — Ведомо ли тебе, в коем году ты явился на свет?

В тысяча девятьсот восемьдесят восьмом, — ответил Андрюшка безо всяких задних мыслей и только после этого подумал, что ежели его занесло в прошлое, то господа рыцари могут не поверить. Особыми знаниями в области исторической атрибутики Тимофеев не обладал, но все же мог догадаться, что в таких доспехах и одеяниях, как у здешних обитателей, западноевропейцы расхаживали примерно в конце XV — начале XVI веков. То есть полтыщи лет назад. Опять же, в те времена кое-кто — русские, например! — вели отсчет не от Рождества Христова, а от Сотворения Мира. Согласно такому летосчислению Андрюшка родился аж в 7496 году.

После того как Тимофеев ответил на вопрос, отец Мобилиус несколько озадачился и даже отмотал бороду с указательного пальца. Потом снял свою коническую шляпу и выдернул из нее свиток, похожий на тот, что имелся у Помпилиуса. Этот дед тоже, видать, без «шпоры» обойтись не мог.

А ведаешь ли ты, любезный отрок, как именуют год твоего рождения в восточных странах?