— Сейчас зайдем к Мартине, — тем временем сообщила ей Екатерина Великая, — это не человек — монумент, уже около сорока пяти лет она — хозяйка самого популярного бара. Представляешь себе: без малого полвека за стойкой. Люди приходят выпить стакан вина или пива, но самое главное — поговорить, поделиться последними новостями и спросить совета. Так что Мартина не просто душа деревни, а ее живая память.
Бар, к которому они подошли, ничем особенным не отличался. Веер рекламных объявлений на дверях да зелененькая афишка PMU, обозначающая, что здесь принимают ставки на лошадиные бега.
— Привет, Мартина!
— Привет, Кати, — попросту ответила из-за стойки здоровая жилистая женщина лет шестидесяти с лишним. — Привет, а это твоя долгожданная дочка?
— Да, знакомьтесь, Мартина, Кася.
— И что дочка будет пить? — спросила хозяйка бара.
— Что-нибудь полегче, сок.
— А мне кофе налей, что-то никак взбодриться не могу, — произнесла Екатерина Великая, усаживаясь на высокий табурет. — Какие новости?
— У меня никаких. Мы с Роже в порядке, — пожав плечами, ответила Мартина, наливая свежевыжатый апельсиновый сок в высокий стакан.
— Ну а в деревне чего новенького?
— Ничего особенного, все по статистике: одна свадьба, два развода. Если так дальше пойдет, то вообще полная путаница получится. У меня уже на все памяти не хватает. Сын однорукого Дидье Ксавье зашел недавно, я ему привет для Магали передала. А он мне отвечает: «Так мы уже в разводе полгода как, теперь я с Соней живу, а Магали с Феликсом, который, в свою очередь, развелся с Эммануель, которая после этого жила с Патриком, а теперь вроде бы с Марком». Так что я уже боюсь привет женам передавать, только о детях спрашиваю, потому что, если дети хоть более-менее постоянное явление, то жены и мужья меняются. Ужас, то ли я стара стала, то ли мир сошел с ума!
— Ни то, ни другое, время просто изменилось, — спокойно произнесла Екатерина Дмитриевна.
— Ну и что в этом времени такого особенного, чтобы все вот так коту под хвост пускать. Женятся, дом покупают, детей заводят, потом чуть что не так — бац, развод! — продолжала возмущаться Мартина, пользуясь тем, что бар почти пуст. Четырех старых завсегдатаев можно было не считать, так как они, по всей видимости, были полностью согласны с хозяйкой бара. — Неужели нет других способов решения проблем?
— Тут уж точно с тобой не поспоришь, — закивал из угла пожилой мужчина с блестевшей на солнце лысиной, обрамленной легким венчиком пушистых седых волос. — У меня вот тоже дочка недавно развелась. Трое детей! Я ее спрашиваю, что не так? Она мне отвечает: «Любви, мол, у меня к нему нету. А мне уже сорок лет, может быть, я теперь эту любовь встречу». Я ей говорю: «А когда троих детей делала, что ж ты о своей любви не думала. Что с детьми-то будет?» А она мне заявляет, спокойненько так: «Дети одну неделю будут со мной, а другую с Клодом». И еще добавляет, что, мол, сейчас все растут в семьях заново составленных, так даже интереснее, современнее. А, вот вспомнил выраженьице, которое она мне выдала, глупая курица: в духе времени. То есть что это дети этому самому времени сделали, чтобы их, как шарик в пинг-понге, с одного места на другое перекидывать?!
— Вот-вот, — поддержал его другой, с носом, похожим на сливу, — у моего брата тоже сын развелся, мол, интересами не сошлись. Она, мол, море любит и на пляже как блин лежать, а он горы любит и зимой и летом.
— Ну и что тут такого, ездили бы по очереди, раз на море, раз в горы, — вмешалась Мартина.
— Нет, не хотят и так умно рассуждают, — вздохнул сливовый нос, — слова не вставишь. Все логично с их точки зрения получается: мол, зачем время тратить с человеком, с которым у тебя нет общих интересов, когда ты можешь за это время найти кого-то более подходящего?
— Ну и что, нашли? — поинтересовалась Екатерина Дмитриевна, а Кася только удивлялась изменениям, происшедшим с ее матерью. Та словно вошла во вкус деревенской жительницы, и иногда казалось, что она прожила здесь не три месяца, а как минимум добрый десяток лет.