Я знала, чьей кровью был покрыт вампир в коридоре. Сожалела ли я, что убила его? Нет. Я шла вдоль по коридору, держась возле стены, пистолет наготове на случай, если там был еще кто-то. Я искала вампиров той частью себя, которая любит смерть. Много лет назад я наблюдала, как мой наставник Менни Родригез ощущал вампиров внутри дома. Он никогда не ошибался. Будто магия вернулась: сейчас я посылала свою некромантию по всему дому, и не ощущала больше никого из вампиров. Если кто и был, то он был очень, очень хорош, лучше, чем я, в доме убито всего двое вампиров. Сейчас опасность представляли люди-слуги; я не могла ощущать людей так же, как вампиров.
Конец коридора упирался в просторную комнату. То, что я могла разглядеть, походило на обычную гостиную: диван, телевизор, светильник на полу. Я прошла сквозь вход, спиной прижимаясь к стене. Ближайший угол был чист, и я повернулась к нему спиной, пока прочесывала комнату пистолетом.
Что-то находилось посередине комнаты возле дивана, вдалеке от кресла, стоявшего у противоположной стены. Это что-то лежало в луже крови, окрасившей серый ковер черными пятнами. Мой разум не видел ничего, что относилось к тому, что лежало на полу. Думаю, он отказывался видеть это. Я позволила своему разуму забавляться трюками, так как знала, что именно я пыталась не замечать. Это был Джейсон. Это должен был быть Джейсон.
Это было одним из самых сложных дел из всех, что я совершала в прошлом — осмотреть эту комнату, не бросившись к Джейсону сразу, как только я увидела его. Я заставила себя оглядеть каждый угол, в том числе углы потолка. Я видела летающих вампиров; зависание под потолком — сущий пустяк для них. Я заставила себя не смотреть на Джейсона, до тех пор, пока я не удостоверилась, что комната чиста. Только тогда я позволила себе испустить звук, который застрял у меня в горле. Я не кричала, честно. Это было хуже, чем крик. Тот звук, который вы издаете, когда произошло худшее, и ни одно существующее на свете слово не может выразить вашу боль. Ирландцы называют этот звук плачем.
Я знала, что на полу был Джейсон, благодаря его росту и крошечной части волос, не пропитанных кровью, но это были единственные подсказки, которые оставили вампиры. Ковер хлюпнул, когда я свалилась на колени рядом с Джейсоном. Комната воняла, как сырой гамбургер, а ковер представлял собой море черноты.
Думаю, за несколько минут я слегка одурела. Я кинула пистолет и запасную обойму на пропитанный кровью ковер, чтобы развязать руки Джейсона. Я сконцентрировалась на развязывании веревок. Если бы я только смогла освободить его, было бы уже лучше. Если бы я только могла его развязать. Вампиры нацепили на его запястья гибкий шнур и просунули петлю наручников в металлическое кольцо, которое предварительно вкрутили в пол. Мне потребовался нож и ключи. Я огляделась и обнаружила ножи, аккуратно разложенные на приставленном к дивану столике. Разложенные на полотенце, будто в какой-то дьявольской операционной. Возле лампы лежал бумажник, связка ключей, и мобильник, будто вампир вытряхнул карманы перед тем, как начать пытку. Все было ужасно аккуратно. Он уже делал это раньше. Я взяла менее испачканный кровью нож и ключи. Гибкий шнур перерезался без труда, но я не могла отыскать подходящий ключ. Мне пришлось заставить себя успокоиться, прекратить суетиться.
Наконец я освободила его руки. Я подползла к его ногам, поскольку ноги были связаны тем же способом. Уже после того, как я его развязала, до меня дошло, что я все сделала не в том порядке. Но я должна была снять с него оковы, должна. Джейсон не шевелился совсем. Он был свободен от пут, но он… я потянулась к его шее.
— Боже, прошу, пусть я нащупаю пульс. Прошу, пожалуйста, — молилась я.
Кожа Джейсона была холодной на ощупь. Не хорошо. Я не могла нащупать пульс. Мой собственный пульс ускорился, будто бился за двоих. Я положила руку Джейсону на грудь и почувствовала сердцебиение. Не знаю, почему мне не удалось найти пульс на шее — оттого, что я не слишком хорошо это умела, или оттого, что пульса не было. Если последнее, то плохо. Казалось, я не могла думать.
— Думай, Анита, думай, черт возьми!
Необходимо остановить кровь, но ран было так много. Как вы собираетесь накладывать повязки на все тело целиком? Боже!
Я припомнила гибель Циско. Он был крысолюдом, и он истек кровью, когда вокруг него суетилась целая команда докторов. Но они старались заставить его изменить обличье. Если вы сумеете заставить ликантропа перекинуться, это его немного вылечит.
Я положила руку обратно ему на грудь. Его сердце билось неровно. Нет, нет!
— Джейсон, Джейсон, борись, я здесь. Помоги мне.
Я хотела, чтобы он открыл глаза, сделал хоть что-нибудь, но он просто лежал там, и его сердце билось через раз. Ритм был слишком медленным. Черт!
Я сделала единственное, что пришло в голову, держа руку над его умирающим сердцем. Я призвала своего волка. На этот раз не было никакой беготни по длинному коридору внутри меня, или деревьев; был только образ в голове, за глазами, образ белизны и черноты ее меха. Я позволила этой картинке заполнить меня; если обращение в волка в эту минуту действительно его спасет, я это сделаю. В этот момент я приняла то, чем я являюсь, то, что было во мне; не было больше борьбы, только отчаянная нужда. Я втолкнула своего волка в Джейсона, как раньше делала с тиграми и Криспином, как делала со многими другими. Я протолкнула своего зверя по своей руке в это останавливающееся сердце. Я приказала ему перекинуться, и знала, что если не сработает, ничего не поможет. Если Джейсон пострадал слишком сильно, чтобы перекинуться, тогда он…
Впервые отдавать зверя было не больно, так как я не боролась с ним. На этот раз были тепло и сила, и ощущение того, как что-то вытаскивают из меня, будто лишняя часть тела, о которой я не подозревала, и вдруг эта часть тела оказалась здесь, и я могла чувствовать ее, могла пользоваться ей, и это снова ушло. Это наполнило Джейсона, и я чувствовала, как это втискивается в него глубже. Я могла ощущать ту частицу себя, которая искала подходящую частицу в нем. Я нашла его зверя, и то, что до этого было нежным и ласковым, неожиданно взорвалось. Мне было необходимо, чтобы он перекинулся. Мой зверь, кажется, просек всю необходимость, а может, зверь Джейсона не хотел умирать.
Тело Джейсона дернулось под моей рукой. Он издал звук, вопль, и мех растекся под моей рукой. Его тело сжалось и изменило форму. Когда-то ощущение того, как Ричард перекидывается на моем теле, до смерти испугало меня; сейчас это представлялось самой прекрасной вещью на свете. Сработало! Я держала руку на теле Джейсона, пока его сила танцевала по моей коже, будто поцелуй чего-то электрического и живого.
Когда все закончилось, передо мной, пыхтя, лежал на боку серый волк. Сердцебиение под моей ладонью теперь было частым и четким. Волк открыл глаза цвета свежих весенних листьев. На секунду он посмотрел на меня тем взглядом, которым ни один настоящий волк вас никогда не наградит, а затем его глаза закрылись, тело под моей рукой начало перетекать и сдвигаться вновь. Человеческое тело Джейсона обтекло волчье, моя рука осталась лежать на его боку.
Я передвинула руку на середину его груди, где ровно и часто билось сердце. Кожа Джейсона все еще была холодной на ощупь, но сердцебиение было уже сильнее. Я вытерла руки об джинсы, пытаясь оттереть с них кровь и испарину. Потом положила руку ему на шею в поисках пульса, и на этот раз нашла его.
Обнаженное тело Джейсона очистилось от крови, так что казалось, будто он просто побывал в центре кровавой бани. Теперь раны, которые не зажили, были отчетливо видны на его коже. Он был покрыт порезами от ножа, будто темно-красными укусами; от плеч и почти до лодыжек он весь был покрыт ранами. Как только я на них посмотрела, они вновь начали кровоточить. Я выиграла для нас немного времени, но эти раны магия не вылечит; нам нужен был врач.
Я подобрала с пола пистолет и достала мобильник.
Глава 54