— А? — поинтересовалась Энринна, подняла голову и только потом поняла, кто перед ней стоит. Ух, она же забыла запереть дверь! Но уже поздно. — Да? Что случилось?
— Ничего, — вошедший улыбнулся. — Я думал, что ты сейчас вместе с Сильванной, но в коридорах вас не было, и я решил, что ты можешь быть у себя.
— Ну вот, видишь, решил правильно, — Энри тоже попыталась выдавить улыбку, но у нее ничего не вышло. — Сильви ушла по каким-то делам, — соврала вира, — а я решила пойти к себе и немного отдохнуть. Голова болит.
— С чего это так? — собеседник Энринны нахмурился.
— Не знаю, Ньерин, — Энринна пожала плечами.
Она не хотела, вернее, у неё просто не было сил сейчас разговаривать с тем, кого она уже почти два года считала своей второй половинкой. Ведь теперь он — её бывшая вторая половинка. И завтра Энри станет уже замужней вирой…
Даже не верится. И не принимается.
Но…
— Ты какая-то грустная, — заметил Ньерин, делая пару шагов к Энринне. Выражение его красивого лица, которое так нравилось вире, стало обеспокоенным.
— Я уже говорила, что у меня болит голова, — напомнила Энри.
Разговор не шел. Может быть, это потому, что Энринна не знала, что должна говорить своему возлюбленному, вернее, бывшему возлюбленному?
Или потому, что она просто не умела врать…
А сказать сейчас правду — это же… Это же… недопустимо?
Или стыдно.
Но, что странно, Энринна почти не испытала разочарования или ужасной боли из-за того, что им с Ньером придется расстаться. Да, ей было жалко его, свои чувства, луну жалко, что освещала их романтические ночные прогулки. Но разве так грустят после разлуки?
— Может, сходим куда-нибудь погулять? — предложил Ньер.
— Не могу, — отказалась Энринна. Она устроилась на кровати и оперлась спиной о прохладную каменную стену, надеясь, что вместе с ее телом освежатся и мысли.
— Голова болит?
— Я жду Сильви, — сказала новую ложь вира.
Кажется, за последний унгрио она утаила так много правды, как никогда не скрывала раньше. И ведь это — только начало. А завтра еще и свадьба.
И… о ужас, Ньер ведь все равно узнает то, что Энри пытается от него скрыть.
— С тобой происходит что-то не то. Рассказывай, что случилось, — мягко потребовал Ньерин.
— Ничего. — Энринна пожала плечами. — Ничего не случилось. А что ты хочешь узнать, я понять не могу.
Ньер вздохнул и сел на кровать к Энри, приблизившись к вире почти вплотную. После он внимательно посмотрел ей в глаза и попросил мрачно:
— Рассказывай.
От него пахло чем-то щемяще-сладким, навевающем воспоминания о прошлой жизни, вернее, той жизни, что заканчивается у Энринны сейчас, и вира тут же попыталась отгородиться от этого: мысленно, чтобы ещё больше не обидеть Ньерина.
— Мне нечего рассказывать, — также мрачно повторила Энри.
Ньер поднялся с кровати, сделал несколько больших шагов по комнате, подошел к окну, потом резко развернулся и произнес:
— Если ты сейчас мне ничего не расскажешь, я узнаю это сам.
— Я не понимаю, что ты хочешь узнать.
— Зато Сильванна наверняка поймет.
— Ты хочешь пойти к Сильванне? — вздрогнула Энринна.
— А что мне остается?
«Сильви ничего не знает, — напомнила себе Энринна. — Я ей ничего не рассказывала, значит, и она не сможет ничего рассказать Ньеру. Он обязательно все поймет. Но завтра. А сейчас… К тому же, я ещё не давала согласия на этот брак».
Энри покачала головой. Согласия она ещё не давала, но скоро к ней должен прийти кто-то из вампиров Владыки. И тогда…
Главное, чтобы в этот момент здесь не было Ньерина. Поэтому сейчас ему действительно лучше уйти на поиски Сильви.
— Ей я все равно ничего не сказала, — равнодушно заметила Энри.
— Значит, ты что-то все-таки скрываешь, — сделал правильные выводы Ньер.
Энри передернула плечами и опустила взгляд, а Ньерин бесшумно вышел из комнаты. Походка его была нервной, резкой. Неужели он всегда ходил так? Или только сейчас, разгневанный из-за молчания Энри?
Почему-то Энринне стало казаться, что Ньер узнает все прямо сейчас.
***
Где может быть дочь Владыки? Естественно, где-то около Владыки или своего брата, так считал Ньерин. Ещё он думал, что найти Сильванну не составит труда, но…
Но, кажется, он все-таки ошибался.
Одни слуги Кровавого замка говорили, что видели дочь Владыки, выходящую из покоев его же, хвала Великому и слава. Другие на вопрос Ньерина отвечали, что недавно она проходила тут с Киприаном. А третьи… Третьи вообще отказывались что-либо говорить, замечая, что Ньерин не имеет возможности получить эти сведения, так как он не относится к кровным родственникам Владыки.
Глупость какая-то, право слово. Но чуть меньше, чем за унгрио, Ньер Сильванну так и не нашел.
Ньерину повезло совсем случайно: обшаривая коридоры в поисках Сильви, он столкнулся с её братом. Киприан мрачно спросил, что Ньерин тут делает: он отчего-то его недолюбливал, а когда Ньер ответил, что ищет Сильви, Киприан обронил с некоторым самодовольством и гордостью:
— Её тут нет. Посмотри, если тебе так срочно, — Киприан впился в Ньерина хищным взглядом, — она может быть в своей комнате.
Точно, комната, как Ньерин сразу не догадался!
Так, и где эту комнату искать?..
Ньеру пришлось опрашивать слуг Кровавого замка во второй раз. Некоторые из них уже косились на него недоуменно, словно на сумасшедшего, но в итоге Ньерин все-таки выяснил, где находится комната Сильванны.
А находилась она именно в том коридоре, в котором он до этого разговаривал с Киприаном.
Пришлось возвращаться.
Оказавшись около двери в комнату Сильванны, украшенной серебряными завитками, по которой Ньер ее и опознал, он пару раз постучал и услышал любопытствующее:
— Кто там? Энринна?
— Это Ньерин, — произнес вампир.
— А-а-а, Ньерин… — Дверь открылась, и из-за неё на Ньера внимательно посмотрела Сильванна. Вот так глазищи, конечно. Словно малахит. — Что-то случилось?
— Я насчет Энринны.
— Понятно, что Энринны, а не меня, — Сильви беспечно хмыкнула. — Проходи. — Вира шире распахнула дверь, пропуская Ньерина внутрь.
В комнате дочери Владыки, которую Ньерин посетил впервые, было на удивление светло, а ещё все казалось легким и воздушным. На полу лежал пушистый кремовый ковер, на окнах висели молочного цвета шторы, в углу стоял просторный белый шкаф, и только покрывало с подушками выделялись ярко-зелеными пятнами.
Сильванна опустилась прямо на пушистый ковер, взглянула на Ньерина снизу вверх и произнесла:
— Спрашивай. Можешь даже присесть ко мне.
Ньерин удивился: и как только Сильви догадалась, что Ньер собирается что-то спросить? Может, Энринна солгала, когда утверждала, что она ничего не знает? Сомнения в правдивости слов возлюбленной показались Ньеру ужасно непривычными, даже дикими. Они ведь всегда верили друг другу, посвящали в тайны, которые не могли доверить никому кроме… Может, между ними и не получилось страсти с первого взгляда, за то их чувства были нежными и, как до недавнего считал Ньерин, надежными.
Вампир сел к Сильванне и спросил:
— Что с Энринной?
— А что с ней?
— А ты не замечала?
— А мы перешли на ты? — парировала Энринна.
Ньерин смутился и пожал плечами. Вроде бы перешли, разве нет?
— Она сегодня особенно молчаливая и грустная, — сказал, наконец, Ньерин.
— Она всегда такая, — беспечно отозвалась Сильванна. — Молчаливая, грустная и задумчивая. А ещё у нее очень печальные глаза. Но красивые, правда? — окончательно смутила она Ньера. Потом добавила, наверняка устав над ним издеваться: — Хотя… Да, произошло одно небольшое событие, которое могло немного её расстроить…
— Какое? — спросил Ньер жадно. Чуть с ковра не подскочил.
— Сама она мне о нем не рассказала. И, как я вижу, не рассказала тебе. И ты думаешь, я смогу так легко открыть перед тобой её тайну?
Было видно, что Сильви не собирается ничего говорить Ньерину. Сговорились они с сестрицей, что ли? Хотя, если Энринна действительно ничего ей не рассказывала, то и договориться они не могли.