Согласно истории демонологии ближайшим родственником призрака являлся вампир, который, как считали, «поддерживал» свое существование за счет того, что пил кровь живых. Вампиры ничем не отличались от других демонов — они также не брезговали никакими средствами в стремлении к достижению цели, к тому же слыли ненасытными — так, по канонам старой демонологии, вампиры в обличье демонических любовников проникали в спальни юных дев. Есть все основания полагать, что вампир был своего рода протопризраком: с годами он утратил свои мужские достоинства и стал все более напоминать привидение.
Часть II
Свидетельства фольклорного и исторического характера подтверждают: до тех пор, пока мы будем бояться смерти и пока нам придется приспосабливаться к этому страху, в обществе всегда найдется место для колдуна и священника, соперничество которых уже давно стало менее острым благодаря тому, что они сошлись в презрении и ненависти к общему врагу — ведьме. Сомнения в возможности изгнать преследующих и обуревающих нас демонов живы и до сих пор, и вполне возможно, что они — порождение подсознательных кошмаров доисторического человека.
Страх человека перед черной магией воплотился в одном из самых первых известных нам законодательств. Например, по законам царя древнего Вавилона Хаммурапи, принятых более чем за 1900 лет до рождения Христа, запрещалось заниматься колдовством с изображениями. Подобно примитивным людям из родоплеменного общества, мужчины и женщины античности продолжали цепляться за орды экзорцистов и колдунов, изгонявших демонов из психически больных людей — в болезни видели признак одержимости бесами. Для людей ранних цивилизаций природа казалась населенной демонами и духами — добрыми и злыми, которых надо было умиротворять кровавыми обрядами. В местах, где закладывался дом или ворота нового города, приносились человеческие жертвы, часто это было сожжение заживо. Кстати, есть предположение, что парфюмерия ведет свою историю от фимиама, который курили в древних храмах, чтобы скрыть неприятный запах, возникавший при сжигании жертв.
Римский поэт Овидий так описывает страх перед черной магией: «Неужели мое тело чахнет из-за того, что меня опоили тессалоникийским дурманом? Может, чары или пряные травы убивают меня, о горе мне? Или ведьма нацарапала мое имя на пуническом воске или вонзила тонкие иглы прямо мне в печень?» Тех, кто занимался магией с изображениями людей, а также тех, кто просил совета у демонов и мертвецов, обычно изгоняли из городов, но как только борьба с ведьмами затихала, они возвращались обратно. В канонах религии Римской империи магия официально не запрещалась, но языческие жрецы и вслед за ними христиане первыми стали осуждать ведьм и черную магию.
Однако, несмотря на страх перед ведьмами, римляне никоим образом не желали умерить свою сексуальность, подхлестываемую афродизиаками (Афродизиак — средство, усиливающее половое влечение. — Прим. пер.), которые готовили и «прописывали» все те же ведьмы. И не только одного лишь Апулея обвиняли в том, что он добился расположения богатой женщины с помощью колдовства и приворотного зелья.
Еда имела в магии большое значение. В качестве «любовного блюда» высоко котировалась рыба, поскольку большое количество икринок — «рыбьих яиц» — наводило римлян на мысль о возможности столь же впечатляющего воспроизведения потомства. С той же целью ели мясо куропатки — среди римлян за куропаткой закрепилась репутация «сексуального атлета». Однако самым хорошим средством восстановления полового влечения, а также лекарственным препаратом от бесплодия считался корень мандрагоры. Когда вырывали корень, он покрывался каплями и начинал съеживаться — легенда гласила, что любой, кто оказался на расстоянии человеческого крика от такого корня, погибает. Амулетам, изготовленным из корня мандрагоры, приписывалась большая сила: они защищали их владельцев, словно непроницаемый экран, что присуще всем сексуальным символам. Плиний Старший писал: «Если найдешь корень мандрагоры в форме мужского полового органа, тебе гарантированы успехи в плотской любви». Вооруженные такой полезной и выгодной басней, ведьмы принялись добывать корень мандрагоры, которому они ножами придавали необходимую форму. Среди других знаменитых компонентов фармакологии ведьм Древнего Рима был сатирикон — так называлось растение с раздвоенным корнем, которое якобы придавало «потребителю» огромную половую силу.