Кайрин внутренне подобралась. Она вытерпит… вытерпит… вытерпит…
− Это больно?
− Что больно?
− Терять девственность?
Кайрин стиснула зубы и молчала. Амбуаз подошел, встал на цыпочки, вытянул шею. Их носы едва не соприкоснулись.
− Ну! — коротко, словно гавкнул, выдохнул он.
− Да.
Ответ его удовлетворил.
− А я думал, вы меня укусите, − улыбнулся он. — За нос. У Пиколя, моего подручного, названная часть лица отсутствует. Он однажды проделывал такой же трюк и поплатился.
Смех палача не повторило даже эхо.
Амбуаз вернулся к верстаку, отложил нож, взял другой предмет, показал.
− Называется баклажан. Карийцы называют по-своему. Малитзана. Его вводят в рот, в задницу или в женское лоно. Занятный механизм. Если крутить вот так, конец раздвигается. Совсем как лепестки на распускающейся розе. Бывают, начиняют углями. Процесс крайне болезненный, но большинство остаются жить, − палач умышленно перевел рассказ на Кайрин. − Печально, но о детях вам останется только мечтать. К тому же ваш муж не сможет насладиться вами как женщиной, − он снова показал ей орудие пытки. — Из-за этого. Не сможет и развестись с вами, сославшись на вашу бездетность и недееспособность. Вы дар Кайракана. Род останется без наследников. По вашей вине. Никаких внебрачных потомков волхвы не признают. Каково? Кстати, говорят, рейнх Натан тоже болен. Любопытно, знаете ли…
− Чего вы хотите? — спросила Кайрин.
− Вы повторяетесь раз за разом. Я должен вас спрашивать, а не вы меня.
− Так спрашивайте!
− Еще ничего не готово! — палач показал на разложенный инструмент. — Ко всякому разговору следует приступать подготовленным. Когда я учился в Мохэ…. У меня аттестация носокомия и рекомендации самого Геллена… так вот когда я учился, мой учитель на каждый диспут приходил с ворохом книг и записей. В них он искал подтверждения своим доводам и опровергал доводы оппонентов. Эти железки и есть мои книги, − рассмеялся Амбуаз. — Непохожи?
− Мы можем говорить и так. У нас не диспут.
− Я не вполне уверен в вашей искренности. Вдруг вы о чем-то умолчите? О том, о чем хотелось бы узнать. Или станете выгораживать человека, чьи прегрешения вопиют о наказании. Примерном наказании.
Амбуаз склонил голову, рассматривая Кайрин, долго и внимательно.
− Вы знаете, что вы красивы? — спросил он, поправляя брагетт и не стесняясь своего возбуждения.
Кайрин не решилась ответить. Ведь ответ мог ускорить действия палача.
− Вот видите, вы уже сейчас упрямитесь отвечать на пустяковые вопросы, а что будет когда мы перейдем к вопросам важным?
− Знаю, − едва произнесла Кайрин.
− Но сейчас вам это не поможет. Понимаете о чем я?
− Нет.
− Многие пленницы пытаются обратить свою красоту себе на пользу. Подкупают своих тюремщиков. Удар полегче, еда получше в обмен на свою красоту и ласки. Даже клянутся в любви. Да-да! Бывало и такое. А все почему?
Кайрин поняла, от нее ждут вопроса. И ей нужно спрашивать. Необходимо.
− Почему? − постаралась она сохранять спокойствие.
− Палач единственное препятствие попасть туда, − Амубуаз указал вверх. — На небо. Многие ознакомившись с действием части нашего инструментария, мечтают скорее предстать перед Создателем. Но не все удостаиваются такой великой милости.
− Я ничего предлагать не буду.
− Хотите, поспорим?
− Не буду.
− Будете! Ведь время когда вас будут пежить, это время без боли.
− Я ничего предлагать не буду, − заупрямилась Кайрин. Признавать его правоту еще тяжелее, чем ею воспользоваться.
− Поверьте мне, будете. Будете. Как только дело дойдет хотя бы вот до этого, − палач достал из очага тонкую иглу и приложил палец. Отдернул и поплевал на ожог. — Еще малость…. Стоит ее ввести в ухо… Неповерите, ухо крайне чувствительно к боли. Чувствительней даже вашего чочуле[133]. Моя речь вам понятна?
− Понятна.
− Глупо об этом спрашивать уроженку Венчи. Так вот, пытуемый должен быть надежно зафиксирован. Некоторые хитрецы пытаются покончить с жизнью. Ведь войди игла на дактиль глубже и пронзит мозг!
Кайрин замотала головой не желая слышать страшные слова. От его речей она теряла мужество быстрее, чем от вида самих предметов.
− У вас дивные волосы, − покачал головой палач. — У меня есть не большая коллекция. Волосы лучше не состригать, а снимать вместе с кожей. Так они долго хранятся, не теряя блеска.
Сквозь камень послышались удары колокола.