Аннотация
🌙ТРОПЫ🌙
⋆ угрюмая жгг/милый мгг
⋆ академическая среда
⋆ герой - горячий и извращенный профессор
⋆ героиня - серийная убийца
⋆ соперники в романтике
⋆ таинственный культ
⋆ крутые и веселые второстепенные персонажи
⋆ много 🔞🔥, без шуток!
Серийная убийца.
Это не первое, о чем вы подумаете, когда встретите Брию Брукс.
Она сдержанная. Вежливая. Очаровательная, когда хочет. Но копнем немного глубже. Она хитра. Беспощадна. Бриа Брукс — не просто паршивая овца. Она волчица. И ее сердце нацелено на очень неуловимый приз. Кэрон Бергер.
Проблема в том, что она не единственная в этом деле.
Доктор Илай Каплан также охотится за загадочным лидером культа «Легио-Агни». Кэрон Бергер — призрак, и Илай очень хочет поймать его. Чего ему не нужно, так это красивой и жестокой девчушки, преследующей его по пятам. Особенно та, что кажется хрупкой, и соблазняет его нарушать все правила, и взывает к каждому из его самых темных желаний. Нет. Ему это не нужно. Вообще.
Когда погоня за неуловимой добычей сближает двух охотников, они понимают, что их демоны, возможно, не так уж и отличаются друг от друга. Но точно так же, как тела в болоте, секреты имеют свойство всплывать на поверхность, а у этих двоих они смертоносные. Приближаясь к захвату своей добычи, смогут ли Бриа и Илай обуздать своих зверей, и не уничтожить друг друга? Или поймут, что важно не то, что ты сделаешь для победы, а то, что ты готов оставить позади?
Предупреждения
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ О СОДЕРЖАНИИ
Пожалуйста, не стесняйтесь пропустить эту страницу, если у вас нет триггеров и вы предпочитаете действовать вслепую!
Пожалуйста, имейте в виду, что «Черная овечка» — это мрачный роман с морально серыми персонажами, а также потенциально тревожными сценами и темами, которые могут вызвать раздражение у некоторых читателей.
Потенциальный контент:
• Религиозная травма (в частности, ссылки на культы), включая манипулирование и деградацию.
• Намеки на злоупотребление наркотиками.
• Родительское пренебрежение.
• Физическое и эмоциональное насилие/манипуляции (без сексуального насилия). Включает жестокое обращение, которому подвергся ребенок со стороны авторитетного лица (не родителя), которое включает в себя избиение/порку/ожоги, оставляющие шрамы.
• Намеки на предполагаемый брак между несовершеннолетним и взрослым, который не был заключен и сексуального контакта не было.
• Физическое насилие, пытки и убийства.
• Клаустрофобия.
• Панические атаки и недиагностированное ПТСР[1].
• Нецензурная лексика.
• Подробный сексуальный контент. Сексуальная активность происходит по обоюдному согласию, некоторые ролевые игры. Включает в себя переход границ и формы поведения, которые могут счесть провоцирующими некоторые читатели, включая игру с дыханием, похвалу, БДСМ и грубый секс.
Глава 1
Для всех читателей мрачных романов, которые верны своей любви к этому жанру: мы надеемся, что Black Sheep вам понравится.
БРИА
Я не всегда трахаюсь с мужчиной перед тем, как убить его, но когда это происходит, я понимаю, что у них у всех есть одна общая черта.
Они разочаровывают.
Экспонат номер двенадцать. Тристан Маккой.
Даже звук его имени во рту, когда я изо всех сил приближаюсь к слабому оргазму, оставляет пленку на моем языке. Я думаю о том, как сильно мне хотелось бы почистить зубы, пока он прижимает свои горячие ладони к моей груди, как будто замешивает густое тесто. Его руки мягкие, как сливочное масло, на них нет мозолей от работы на открытом воздухе или грубых видов спорта. Нет, перчатки для гольфа от Арнольда Палмера никогда не допустили бы появления мозолей на этой коже.
Вам не кажется странным, что я знаю марку его перчаток для гольфа? Так и должно быть. Возможно, это почти так же странно, как думать о перчатках для гольфа, сидя верхом на маленьком члене и мурлыкая имя, которое наполняет меня отвращением и волнением в равной мере. Скорее всего, это не вписывается в общепринятые рамки «интимного». Но интимность определяется как близкое знакомство.
Близость может быть прикосновением между двумя влюбленными.
Или прикосновение клыков паука к телу мухи.
— Господи, Эмма, — шипит он, когда я двигаю бедрами. Я улыбаюсь, проводя пальцами по его ухоженной груди. Он не замечает, что я прилагаю минимум усилий к своей улыбке. Его полуприкрытые глаза сосредоточены только на моих сиськах. — Где ты была всю мою жизнь?
Убиваю таких придурков, как ты, и растворяю их тела в гипохлорите натрия. Занята немного, в общем.
— Ждала тебя, милый.
Мне нужно почистить свой мозг зубной щеткой. Возможно, мой ответ был немного резковат, но на данный момент это не важно. Он не замечает.
Кстати, меня зовут не Эмма. В этой ситуации все не так, как кажется. Во-первых, надвигающийся оргазм не очень реален. Мне придется притвориться. Его короткий член не справится со мной, так что, думаю, на этот раз разочарование будет более острым. Эта спальня на самом деле не просто спальня, здесь скрыт набор оружия. Книжная полка на стене слева на самом деле дверь в потайную комнату. Фактически, целое логово. Все обо мне, об этом месте, об этом интимном моменте… это все ложь. Единственная правда — это паутина, которую я сплела вокруг нас, и смерть, которая поджидает в тени.
— Я кончаю, — говорит Тристан, откидывая голову на подушку и зажмуривая глаза. Его шея напряглась из-за задержанного дыхания. Его вены выпирают из плоти. В такие моменты Смерть берет меня за руку костлявыми пальцами и шепчет на ухо. Удавка.
Да, удавка.
— О, Тристан, да, — говорю я, прижимаясь своим тазом к его. Оргазм пробирается сквозь мой живот, сжимая мое лоно вокруг его короткого ствола. Разрядка длится примерно мгновение, хотя я притворяюсь, что это продолжается гораздо дольше, пока он опустошается в презерватив. Мой оргазм — как вода, выпущенная через клапан в плотине. Там целое озеро, запертое за непроницаемой бетонной стеной, до которой мне никогда не добраться.
Я соскальзываю с Тристана, борясь со своим отвращением под маской, которую я называю «Милая сексуальная кошечка», когда он ловко снимает презерватив. Он берет салфетку из коробки рядом с кроватью и заворачивает его, затем кладет на прикроватный столик. Не в мусорное ведро рядом с тумбочкой, просто… на тумбочку.
Удавка. Удавка. Удавка.
— Это было здорово, малыш, — ласково говорю я, когда Тристан ложится на спину, из его груди все еще вырываются тяжелые вздохи. Я изображаю ту же одышку, но мое сердце уже вернулось к нормальному ритму.
— Правда. Ты потрясающая, Эмма, — его шелковистая ладонь скользит вверх и вниз по моей руке. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, вероятно, об уходе, о том, что завтра рано вставать, о рабочей встрече, о какой-то ерунде. Я не даю ему договорить.
— Останься ненадолго, — мурлычу я, наклоняясь ближе, чтобы прикусить мочку его уха. На вкус как соль и одеколон Тома Форда. — Я разрешу тебе засунуть его мне в задницу.
Тристан давится смехом.
— Что ж, от этого предложения я не могу отказаться, — он хлопает меня по ягодицам, и я подавляю рычание. Заставляю себя оторваться от его уха, чтобы не прикусить и не оторвать его.
— Я принесу тебе что-нибудь выпить, милый.