Так пастух Натхан потерял одного из лучших своих животных. Стадо, перепуганное предсмертным криком бычка, кинулось к лесной просеке, ведшей к деревне.
Потери Натхана этим не ограничились: за три последующих месяца в его стаде были задушены еще четверо животных и столько же у двух других пастухов. Пантера, видимо, решила, и не без основания, что нашла место, изобиловавшее легкодоступной пищей. Она предпочла отказаться от трудного выслеживания дичи в лесу и поселиться поблизости от пастбищ.
Наступили муссоны, и под грозовыми дождями все покрылось свежей растительностью. Уже не нужно было выгонять скот в джунгли: его пасли на полях около деревни, где следить за ним было легче. Это, конечно, не понравилось пантере; условия охоты на новых пастбищах заставляли ее становиться все более дерзкой.
Ближе к деревне лес редел, на полях деревья совсем не росли, так что приблизиться к стаду незамеченной было нелегко. Нередко, завидев пантеру, пастухи начинали кричать, бросать камни, размахивать палками. Это отпугивало зверя.
Однако голод усиливался. Приходилось выбирать: либо оставить в покое деревенское стадо и легкую добычу и снова вернуться к охоте на диких зверей, либо начать действовать решительнее.
Пантера выбрала последнее. Однажды вечером она подкралась к стаду и, не таясь, бросилась на корову. Два пастуха находились поблизости и видели, как приближается хищник. Они кричали, грозили палками, но безрезультатно: пантера не обратила на них внимания и, прыгнув корове на спину, вонзила клыки ей в горло. Пастухи на несколько минут оцепенели, но, когда корова свалилась замертво, снова принялись осыпать камнями и бранью пятнистого агрессора.
И тут пантера отпустила добычу, приподнялась и грозно зарычала на людей. Ее морда исказилась от ярости, глаза горели жгучей ненавистью. Услышав рычание, от которого кровь стыла в жилах, и увидев отвратительную морду, пастухи убежали.
После этого жители деревни обратились к местному объездчику с просьбой помочь им избавиться от хищника или пригласить охотников со стороны. У объездчика — его звали Раму — было одноствольное 12-калиберное ружье, заряжавшееся с казенной части. Хотя в его обязанности входила борьба с браконьерством, он сам любил посидеть с ружьем около водоема или солонца, подстерегая оленей или случайно забредшего кабана. Раму старался, чтобы подчиненные ему лесники не знали о его подпольной деятельности, но когда это не удавалось, заручался их молчанием при помощи сочной ножки подстреленного зверя и постоянно повторяемых угроз о том, что их ожидает, если хоть слово о его проделках дойдет до лесного офицера[4]. Тем не менее тот узнал о любимом времяпрепровождении Раму. Это был добросовестный молодой чиновник, ревностно выполнявший предписания по охране дичи и не раз пытавшийся поймать своего подчиненного на месте преступления. Но последнему удавалось сохранить чистым свой послужной список. Либо Раму был очень ловок, либо его угрозы действовали на лесников, но так или иначе все усилия лесного офицера пока не увенчались успехом.
До того времени Раму никогда не применял своего оружия против крупного хищника, и просьба односельчан Натхана убить пантеру привела его в замешательство. Однако жители деревни настаивали, и очень скоро Раму понял, что на карту поставлена его честь. Не мог же он без конца оттягивать время, отговариваясь то занятостью, то отсутствием патронов, то еще какими-нибудь обстоятельствами!
И вот однажды утром Раму с ружьем в руке появился в деревне. Восторженно встреченный жителями как будущий спаситель, он немедленно воспользовался преимуществами своего положения и уселся за обильную трапезу, предложенную крестьянами. Запив угощение кувшинчиком кофе, он с удовольствием рыгнул и объявил, что намерен вздремнуть часок.
Проснувшись часа через два, когда уже перевалило за полдень, Раму потребовал у старосты деревни козла для приманки и, получив его, в сопровождении пяти или шести крестьян отправился в джунгли.
Поскольку этот участок входил в район Раму, он хорошо знал местность и заранее наметил, на каком дереве устроит махан.
Это была огромная смоковница, росшая невдалеке от скрещивания дороги с просекой. Поблизости просеку пересекало высохшее русло ручья. Пантера пользовалась всеми тремя путями, об этом свидетельствовали частые отпечатки ее следов. Раму выбрал место очень удачно: если бы пантера пошла вдоль просеки или по руслу ручья, она не могла бы не почуять привязанного козла, а Раму, находясь в махане, хорошо просматривал оба подхода, а также часть дороги.