В машину я лезть не стал. Это после разговоров про жильцов и раковины? Нет уж, мы так постоим, на свежем воздухе, мозги проветрим.
Что пишут в чатах?
Обстрел области из РСЗО: Купянск, Волчанск. В городских парках на клумбах зацвели ирисы и пионы. Прилет в Новобаварском районе: поврежден объект инфраструктуры, возгорание ликвидировано, пострадавших и жертв нет. Проведен турнир по боксу — в метро, во избежание опасных ситуаций. Ночная атака на Киев: «шахеды», восемнадцать, нет, по уточненным данным уже двадцать четыре ракеты, из них шесть гиперзвуковых «Кинжалов». Все сбиты нашей ПВО. В киевском зоопарке бегемотиху Лили выпустили в летний вольер. Киевляне злые как черти, ругаются: было громко. У кого-то испугались коты, у кого-то не испугались: дрыхли, сволочи, на подушке, вытолкав лапами хозяйку.
Что еще?
«Вагнера̀» ползут в Бахмуте. Выгрызают руины многоэтажной застройки: в день по сто-двести метров. Наши режут фланги: Клещеевка, Курдюмовка. Во временно оккупированном Луганске взорвали тамошнего министра внутренних дел. И добро бы на фронте, когда встал, понимаешь, на бруствере в последний и решительный, — нет, в парикмахерской, вместе со свитой. А, даже так: в барбершопе. Прическу хоть сделать успел?
Не пишут, скрывают от народа.
Эти новости! Безумное смешение обыденного, смешного и жуткого. Фантастика десять лет назад. Боль, ужас и смятение год назад. Сейчас они скользили мимо меня как привычный фон, не вызывая ярких эмоций. Каждый день одно и то же, каждую ночь. Наверное, я умер больше, чем казалось. Наверное, я продолжаю умирать, все глубже погружаясь в могилу-невидимку. Ужасы войны, терзавшей мою родину, превратились в будни, рутину. Ад Бахмута? Ракетный удар по Киеву? Куда больше меня беспокоили слова Эсфири Лазаревны и странная, подозрительная зависимость от Валерки.
Стыдно.
Из всех чувств меня мучил только стыд.
Так происходит, потому что я ничего больше не могу сделать там, в кипящем, воюющем, страдающем внешнем мире? А здесь, в моем крошечном ограниченном мирке — раковине?! — еще могу сделать хоть что-то? Или я занимаюсь самообманом, а причина в другом? В том, о чем страшно даже помыслить?
Неужели я действительно становлюсь настоящим жильцом? Скоро и это перестанет интересовать меня, брать за душу. Не останется ничего, что бы толкало Ромку Голосия существовать дальше, пусть и в урезанном виде. Я припаркуюсь под окнами Валерки, забьюсь в машину, чтобы никогда больше не выйти из нее. Поиск жильцов, Безумное Чаепитие, наша бригада, город, страна, мир — все утратит значение.
Спрятаться? Да. Затаиться? Да.
Так, чтобы ни единого живого лучика не пробилось наружу.
С меня, должно быть, посыплется перхоть. Я этого не замечу, поглощен собой и своими страхами. Это заметит она, черная поземка, нюхом учует. Подползет, через щели проникнет в салон, жадно ловя летучие крупицы; задымит, переваривая. Кто-то пройдет мимо моей раковины, остановится, отвечая на вызов или доставая пачку сигарет, вдохнет порцию дурмана, угорит, сам не зная, что с ним происходит, к чему приведет…
Помяни черта, он и явится.
Она ползла ко мне от песочницы. Я кинулся было в машину — спрятаться? Уехать прочь?! — но быстро отказался от этой идеи, остался стоять. В поведении поземки сквозило что-то непривычное, не такое, как всегда. Так приближается бродячая собака в надежде на подачку. Демонстрирует безобидность и дружелюбие: припадает к земле, повизгивает от пылкой любви…
Ты гляди! Она только что хвостом не виляет!
И не дымит ни разу.
— Чего тебе? — спросил я.
Черная поземка остановилась под детским «рукоходом», выкрашенным синей и желтой краской. Если не приглядываться, она вполне могла сойти за тень от «рукохода». Какое-то время лежала без движения, затем дрогнула, начала меняться. Я следил за ее метаморфозами с беспокойством, после — с интересом, в конце — с изумлением.
Там, где минутой раньше лежала тень, сейчас лежал черный QR-код. Такие сканируешь, когда хочешь оплатить проезд в городском транспорте с банковского приложения или в кафе, чтобы посмотреть меню на экране смартфона.
— Чего тебе, а? — тупо повторил я.
Она не ответила.
— Нарушаем, гражданка? Что за шуточки?!
Никакой реакции.
Знаете что? Сперва я подумал, что с мертвого взятки гладки. Чего мне бояться? После вспомнил, что черная — спец именно по нашему брату. Мало ли какую пакость удумала? А дальше я уже ничего думать не стал, спел мысленно отходную Ромке Голосию, дураку набитому, достал из кармана смартфон, включил сканер — и отсканировал QR-код, внутренне сжавшись и ожидая чего угодно, вплоть до конца света.