Никакое не горе — страх. Чего он боится?
— Давно не пользовался? — солдат растерял всю свою вежливость. — Сдается мне, брешешь ты, дядя!
— Я? Зачем мне брехать? Говорю же, не помню…
— А паролил зачем? Что там за секреты?
— Никаких секретов. Личное, семейное…
— Вспоминай пароль, — к ним подошел старший поста. — Давай вспоминай! Или я в СБУ звоню, они спеца пришлют. Расколют твой пароль за пять минут, а тебя еще быстрее. Ну что? Сам потрудишься — или мне звонить?
Медведь угрюмо молчал. Его глодал страх, меня — стыд. Симпатия? Болван ты, Ромка! Так ошибиться в человеке, а?! Медведь, ты кто на самом деле? Впрочем, неважно. Без меня разберутся.
И все равно неприятно. Словно на базаре обманули.
— Это и есть твоя служба?
Тарзан перестал ворчать. Когда я снова погладил пса, он даже лизнул меня в щеку; впрочем, без энтузиазма, для приличия.
— В тонусе всех держишь, да? Ну и как, много наловил?
Не твое дело, огрызнулся Тарзан.
Солдаты дежурят на блокпосту по сменам. Это хорошо, это безопасно. Несколько часов контакта с Тарзаном вряд ли могут им всерьез навредить. Ну устанут больше обычного — от повышенной бдительности. Ерунда, говорить не о чем. Зато ни одна зараза не прошмыгнет, пока мертвый пес несет службу.
Мне отчаянно захотелось увести его отсюда. Забрать с собой. Привести в квартиру Эсфири Лазаревны, познакомить с бригадой, с Валеркой. Тарзан понравится Джульетте, никаких сомнений. А у меня будет своя собака. Такая же, как я.
Я вспомнил, как Тарзан рвал черную поземку, и аж задохнулся от сияния открывающихся перспектив.
— Пойдем, а?
Я встал. Пес тоже встал.
Я пошел к машине, и он пошел за мной.
Я открыл дверцу:
— Залезай! Давай, не стесняйся!
Тарзан обнюхал дверцу, заглянул в салон. Посмотрел на меня, на машину, снова на меня — и побрел назад к блокпосту. У ржавых ежей он обернулся: «Оставайся, а?» Это ясно читалось в собачьем взгляде: «Оставайся! Ты полицейский, я служебный пес. Будем вместе служить! Чем плохо?»
Я вздохнул. Развел руками:
— Извини, приятель. У каждого своя служба.
У каждого, думал я, возвращаясь в город, свой собственный блокпост. Тут уж никуда не денешься. Закончится война, блокпост на окружной разберут — и Тарзан уйдет куда положено. Сам уйдет, без чужой помощи.
А я? Смогу ли я сделать то же самое?
Июль 2023
История десятая
Я хочу жить
Безумному Чаепитию не было конца-краю. От заката до рассвета? От рассвета до заката? 24/7, как пишут на круглосуточных магазинах.
Писали. До войны. Пока не ввели комендантский час.
Мы ведрами пили бесконечный чай. Были бы живы, в сортир бы очередь стояла. Надолго утыкались в смартфоны. Бродили по квартире. Молчали. Говорили. О чем? О всякой ерунде.
…Дядь-Мишиного напарника по пьяни током долбануло. И не двести двадцать, а триста восемьдесят! Так он ауры у людей видеть начал. Недолго, правда, — пока по зубам не получил. Сдуру брякнул Петровичу, что у него аура цвета детского поноса и вся молью трачена!
…Мы с Потехиной однажды наблюдали бухого вдрызг мужика, который, сидя на дощатом ящике перед мусоркой, читал лекцию по физике. Напротив дугой расселись десятка два здоровенных крыс. Они внимательно слушали. Ей-богу, Потехина не даст соврать…
…Юная готка требовала от Наташи завить ей волосы в рога. Рога должны были продержаться минимум неделю…
…В филармонии во время концерта на сцену выскочил мелкий карапуз и самозабвенно запел сразу в трех тональностях. Зал помирает от хохота, карапуз рад стараться, клавишники и струнники подыгрывают, духовые не могут — ржут…
Ерунда? Жизнь. Настоящая.
Прошлая.
Причиной нашего затворничества были жильцы. Неделя, полторы — мы не нашли ни одного. Даже обострившийся нюх не помогал. Я колесил по городу, бригада бродила по окрестностям, забираясь все дальше, — никого. Спрашивал у Валерки — парень только руками развел:
«Нету, дядь Ром! Не попадаются. Это ж хорошо, да?!»
Хорошо, вслух согласился я. И промолчал о том, что это для Валерки хорошо. У парня и другие дела найдутся, повеселее. Не всё ж ему мертвецов спроваживать? И для остальных — живых, в смысле — тоже хорошо. Война никуда не делась, гремит-грызет, но, по крайней мере, одной проблемой меньше.
Всем хорошо, кроме нашей бригады. Если некого уводить, то зачем мы нужны? Не пора ли самим уходить? Иногда даже хотелось, чтобы накрыло, как раньше, потащило прочь — и я бы поддался, не стал сопротивляться…