– Да ты шутишь, должно быть… – прошипела я, удивляясь, как бывшая жаба в синий горошек сумела подложить мне такую свинью.
А в двери дома раздался тихий, но уверенный стук. Открывать я не собиралась и понадеялась, что визитер постесняется будить спящих мертвецким сном родственников и вернется к вечеру, чтобы оказаться честь по чести встреченным братом, но в тишине раздался едва слышный скрип, а приятный мужской голос произнес:
– У вас открыто. Я вхожу.
Да чтоб тебе, Картер, до конца жизни превращаться в жабу во время прелюбодеяния!
– Вы дома? – между тем требовал гостеприимной встречи гость.
Совершенно неприлично для черной ведьмы я испугалась и, сама от себя не ожидая, нырнула в чулан. Дверь изнутри оказалась без ручки, плотно прикрыть не вышло, так что осталась узкая щелка – единственный источник света и свежего воздуха. Запах щелока в закутке стоял такой плотный, хоть топор вешай. В носу отчаянно засвербело, я принялась растирать переносицу, надеясь сдержать громкий чих.
Прошелестели шаги. Гость остановился перед чуланом и с недоумением, обращаясь к самому себе, пробормотал:
– Куда они делись?
И тут щелок победил. Звонко чихнув, попутно я тюкнулась лбом о дверь. Та легко открылась, предъявив моему взору прекрасно сидящий пиджак, обтягивающий широкие плечи. Осторожно подняла голову и вкрадчиво посмотрела на хозяина пиджака. В отличие от любвеобильной Британи, меня никогда не привлекали человеческие мужчины, но тут даже я признала, что старший брат Картера был до неприличия хорош собой и относился к тому типу, ради которого воспитанные в строгости девственницы портили репутацию и обращались к черным ведьмам за приворотами. Да и смотрел он так пристально, что умей я краснеть, то всенепременно бы покраснела. Но черных ведьм смущаться не учат.
– Дороти? – прервал он долгое молчание.
– Здрасьте, – отозвалась я из чулана самым светским тоном, на какой была способна. Вообще, если бы Картер, прежде чем исчезнуть, снабдил меня необходимым знанием о том, как зовут раннего визитера, я бы чувствовала себя раскованнее. Не называть же будущего деверя Дороти «господин старший брат Картера».
– Вы знаете, он еще жив, – заметил он, изогнув брови.
– Кто?
– Дядюшка Флинт.
– Очень за него рада.
– Но вы уже в трауре, – открыто указал он на мое черное в пол платье, наглухо застегнутое на все пуговицы.
– Дядюшки имеют дурную привычку так внезапно умирать, что, поверьте моему опыту, надеть траур никогда не бывает лишним, – с чопорным видом заметила я и, заставив гостя потесниться, вышла из чулана. За моей спиной с треском посыпались садовые инструменты.
– Добро пожаловать в наш дом, – сделав вид, будто не заметила чудовищного грохота, поприветствовала я гостя.
– А где Картер? – наконец отмер он от моей невообразимой вежливости.
– На пробежке, – соврала я.
– Картер?! – поперхнулся мужчина. – И давно он начал бегать?
– С сегодняшнего утра. Как час назад обнаружил, что семейный перстень потерял, так и побежал рысцой в западный квартал.
Некоторое время мы снова рассматривали друг друга. Не могу утверждать, что там видел в лице Дороти визитер, надеюсь, что не перепутала магическое плетение и не оставила себе кошачьих глаз, но я с большим любопытством изучала по-мужски красивое лицо с едва заметной щетиной на подбородке.
Откровенно говоря, мне с трудом представлялось, как встречали дорогих (и не очень) гостей обычные люди, не обремененные кровной местью, родовыми проклятьями или клановой враждой. Черные ведьмы обычно собирались только по трем поводам: похороны, свадьбы и ночь Кровавой луны, к счастью, случавшейся не чаще пары раз за сто лет. Но, живя среди людей, я заметила, что когда они пытались вежливо заткнуть собеседника, то обязательно заставляли его что-нибудь пить или жевать. Вроде, когда я ем, то глух и нем. Чтобы лишить человека слуха или голоса, мне не требовалось даже напрягаться, щелчок пальцами, пара правильных слов и никаких разговоров на две недели вперед, но вряд ли будущий родственник Дороти оценил бы настолько сногсшибательное гостеприимство.
– Может быть, чаю? – из вежливости предложила я.
– Было бы неплохо, – согласился он, предполагаю, тоже из вежливости и так меня напряг, хоть зубами скрипи. – Может, пройдем в гостиную?