Он хихикнул. От того же я удержался с трудом. Если мужские лица у неизвестного художника получились неплохо, то вот женское…
– Что?! – возмутилась девушка. – И эта чувырла – я?!!
Широко раскрытые то ли в ужасе, то ли в удивлении глаза, стекшая в область носа правая бровь, губы не «бантиком», а в лучшем случае «граблями», впалые щеки, и главное – пасть: кривая, клыкастая, страшная. Наверное, именно так вблизи выглядит оборотень…
Длина волос правильная. Рисунок был черно-белый – и слава Создателю. Кто знает, что бы еще посоветовало автору больное воображение.
Все три портрета висели рядом. По пути из Туалона с легионерами мы «общались» втроем, так что, судя по всему, метательницу ножей уже успели записать в наши сообщницы. За поимку – обязательно живыми – предлагали ни много ни мало… то есть, наоборот, очень даже много – пятьдесят золотых сервов. За информацию о местонахождении – один золотой. Что уж тут говорить – я был горд. За обычных головорезов столько бы не пообещали.
Даже приставка «психически нездоровы» настроения не испортила.
– Но, Кесса, – «сочувственным» голосом произнес Мик. – Ведь трактирщик узнал нас. Значит, все нарисовано верно…
– Ты поплатишься за это, – гробовым голосом пообещала девушка. – Твоя смерть будет мучительна…
– А вот это плохо…
– Нет, – перебила меня Кесса, она подняла руки, пальцы были согнуты. Девушка завращала глазами, – это очень хорошо… боль…
Мик открыл рот. Я бы и сам любовался этим дальше, но…
– Вообще-то…
Я указал на здание в полусотне метров от нас. Там было… уже человек тридцать пять. Насколько я мог понять – матросы с одного из военных судов: тут и стража не нужна.
Моряки смотрели на нас. Может быть, конечно, и не на нас, а просто… в пространство, но вряд ли они могли так с утра набраться.
Раньше на нас нападало восемь-десять, максимум двенадцать, сейчас же… У меня был план на этот счет.
– Бежим! – рявкнул я, срываясь с места. Мик с Кессой бросились следом.
Бежать я заранее решил в сторону главной пристани: успел там заметить парочку целых лодок.
Под ногами застучало дерево. Пятьдесят метров вперед, затем поворот. Бежим параллельно берегу и морю – и вот, наконец, то, что нужно. Лодка метров восьми длиной: мачта, две широких скамьи, и главное – четыре весла, дно и бортики.
Я сходу прыгнул в лодку. Мик с Кессой не отстали. Друг рубанул по канату. Я ударил по веслам – и мы двинулись. Моряки только-только появились на пристани.
– Куда?! – воскликнула Кесса, увидев, что я правлю не в сторону моря.
– К тому кораблю, – махнул я головой в сторону самой большой из местных посудин, – оставим небольшой подарочек… И садитесь за весла!
Они наконец стали грести. Теперь мы двигались навстречу погоне, но добраться до нас пока не могли: вплавь не догонишь, а от тех скорлупок, что стояли у пирсов, мы держались на расстоянии.
Моряки разделились. Половина прыгала в лодки, остальные бежали к пристани, у которой стоял корабль. По-моему, глупо. Не дураки же мы, чтобы вплотную подходить.
– Кай! На корабле!
Я обернулся. Из-за высокого борта высунулось еще несколько моряков – с луками в руках. Да, чего я не предусмотрел – так это того, что в нас будут стрелять. Но ведь пятьдесят сервов!
– Они не будут стрелять, – решил я пообещать.
– Ответишь, – пригрозила Кесса.
– Точно, – тут же согласился Мик.
– Предатель…
Наконец мы подплыли к носу судна. Преследователи – по-прежнему далеко. С корабля что-то кричали, но пока никто не стрелял.
Я отпустил весла и выхватил меч.
– Что ты придумал? – спросила Кесса.
– Фокус.
Когда я впервые открыл для себя саабат, каждый шаг на пути к его чувству и пониманию давался через боль, напряжение. Теперь я понял: важнее всего уверенность. Если ты веришь, что способен осуществить задуманное, – все получится. Боль, страх, невозможность не исчезают бесследно, но остаются в стороне. До тех пор, пока и если ты веришь.
Эта задача была не из самых сложных. Я взмахнул мечом один раз, два, три, четыре. На этом остановился. Отправлять на дно часть когда-то почти родного Легиона я не собирался. От корпуса отвалилась только пара кусков.
– Не потонет, я думаю… Ну, чего сели-то?! Хватайтесь за весла. Сначала ко второму кораблю, а потом – вперед.
– Вы оба идиоты! – Женский голос.
– Сама дура! – Два мужских, очень дружно.
– Бездари!
– Истеричка!
– Психи!
– Краля…
Тихий смешок.
– Что?!
Звук удара – пощечина.
– Вредина… – Обиженный голос.