На какое-то мгновение я его даже пожалел. В годах ведь мужик. Впереди уж точно ничего светлого не ожидает, только воспоминаниями и жить остается… Но, уловив мимолетным взором холодный блеск его глаз, опомнился. Нет уж, родной, я тебя вконец добью, чтобы и мыслей вредных более не возникало бы! На фиг нам тут «пятой колонны» не надобно! Хватит, наелись уже!
— Машенька, — поворачиваюсь к девушкам. — А вот Сергей Адамович… он у нас куда распределен?
— Никуда… да он и разговаривать с нами на эту тему отказался, вас потребовал.
— Ага! Ну, так сейчас все и выясним. Сергей Адамович! Вы по специальности своей кто будете?
— Я — правозащитник! — гордо произносит он.
— Это-то понятно… а делаете вы что? В смысле — на жизнь чем зарабатываете?
— Не понимаете? — с легким презрением смотрит на меня собеседник. — Я профессионально защищаю права тех, кто себя защитить не в состоянии! Этих же девушек, например!
— Угу… То есть, если на них нападет маньяк…
— Я не дам оставить это преступление безнаказанным!
— И каким же, позвольте вас спросить, образом?
— Вам надо и это объяснять? — удивляется Капышев.
— Машенька, — снова оборачиваюсь я к девушке. — Вот, например, на тебя маньяк нападет…
— Откуда ж ему здесь взяться-то?
— Из лесу выползет. Было б болото — а черти напрыгают! Ты ж у нас такая красавица!
Девушка зарделась. Она действительно была очень хорошенькой и пригожей, на нее многие засматривались.
— Скажете тоже, Сергей Николаевич…
— Ну, все-таки! Вот, ползет такой маньяк… Что делать будешь?
Маша отворачивает полу курточки и щелкает пальцем по пистолетной кобуре.
— Вам ясно? — поворачиваюсь я к правозащитнику. — У нас каждый может постоять за себя. А ежели маньяк будет не один — так и у соседей стволы есть…
— Это беззаконие и произвол! Даже у преступников есть права!
— Все права преступника заканчиваются у чужого забора! — металлическим голосом отрезаю я. — И этот постулат пересмотру не подлежит! Вообще! Никогда! Жертва имеет больше прав на оборону, чем преступник — на жизнь!
Капышев смотрит на меня, как на чудовище. Плевать!
— Вы беретесь защищать других? Хорошо! — продолжаю свою речь. — Позвольте вас спросить — каким образом? Оружие у вас есть?
— Нет…
— Так получите! В чем проблема?
— Я принципиальный противник вооружения населения! Вы за это ответите! Это беззаконие!
Все. Устал я от этого крикуна. Как же он меня достал…
— Подытоживаю. Как правозащитник — вы нам не нужны. Себя-то защитить не сможете в случае чего. К вам самому охранника надо приставлять. Но здесь лишних людей нет. Последний раз спрашиваю — что вы умеете делать?
— Это произвол!
— Так. Машенька, оформи гражданину Капышеву выдачу продпайка на неделю.
— Хорошо, Сергей Николаевич.
— Выдать ему необходимый инструмент, палатку и все, что в этом случае полагается. Оружия не выдавать — он у нас пацифист. Медведя уболтает при необходимости.
Поворачиваюсь в его сторону.
Столичная знаменитость полностью выбита из колеи. Куда только гонор девался?
— Охране приказ — в город и на объекты не допускать! Переговоров не вести. Разрешаю применение оружия.
— Сделаем, Сергей Николаевич, — кивает девушка.
— Вот так, Сергей Адамович! Ваш мир закончился. А в этом вы себе места не нашли. Не захотели. К большому сожалению многих «продвинутых» людей, дармоедов здесь не приветствуют. И болтовней на жизнь не зарабатывают. Восторженной публики у вас и вам подобных деятелей больше не будет. Идите и устраивайте свою жизнь так, как до этого поучали других. Надеюсь, вам повезет…
Когда за ошалевшим «правозащитником» закрылась дверь, поворачиваюсь к девчонкам:
— Вот таких деятелей, милые вы мои, к нам на пушечный выстрел подпускать нельзя! Отрава это… хуже наркоты! Так что — смотрите в оба, на вас вся надежда.
И снова — повседневная круговерть.
Вернулись машины, отвозившие таджиков, и меня отловил в коридоре старший лейтенант из уиновцев, командовавший этой колонной. Заодно и охраной, так сказать, во избежание…
— Тут ведь какое дело, товарищ майор… Сложилось у меня впечатление, что они совершенно сознательно на этот отъезд пошли.
— Ну да. Их же руководство на этом и настояло.
— Я не это в виду имел. Вы за их погрузкой не наблюдали?
— Нет. Только за отъездом. А что?
— А я вот за выгрузкой смотрел. И есть у меня такое ощущение, что они не просто уезжали — вывозили что-то. Весь груз они просто через борта вывалили, а вот часть его с великим бережением и по возможности незаметно перетаскали сразу же поглубже в кусты!