— Да. И многие из них имеют реальную причину его ненавидеть. Для людей в возрасте это означало катастрофу. От их прежней жизни и так уже мало что осталось. — Мистер Уиплстоун потёр нос. — Должен признать, — добавил он, — что некоторые из нас и в самом деле не слишком приятные люди.
— К чему этот визит? — спросила Трой. — Я имею в виду Бумера?
— Официальная причина — переговоры с Уайтхоллом о том, что нужно его стране для дальнейшего развития.
— Уайтхолл настроен оптимистично, — сказал Аллен. — А у людей из Особого отдела уже сейчас болит голова, они лишились сна и страдают от недобрых предчувствий.
— Вы сказали, мистер Уиплстоун, официальная причина, вмешалась Трой.
— В самом деле, миссис Аллен? Ну, в общем да. В заслуживающих доверия кругах говорят, что приезжает он вести переговоры с конкурирующими фирмами о передаче им нефтяных месторождений и медных рудников из рук бывших владельцев, которые ценой огромных затрат оснастили их новейшим оборудованием.
— Ну вот мы и дошли до сути! — воскликнул Аллен.
— Я не утверждаю, — деликатно добавил мистер Уиплстоун, что лорд Кэрнли, или сэр Джулиан Рэйфель, или кто-нибудь из их партнёров собираются убить президента. Но за этими высокими особами скрывается толпа разъярённых акционеров, чиновников и сотрудников.
— И среди них вполне может найтись тип, способный взяться за оружие. Ну, а кроме людей, у которых есть тот или иной мотив, — продолжил Аллен, — есть те, которых полиция больше всего не любит: фанатики. Люди, которые ненавидят чёрный цвет, одинокая женщина, которой каждую ночь снится чёрный насильник, мужчина, которому Антихрист видится с чёрным лицом или которому кажется, что чернокожий сосед угрожает его собственности или жизни. Чёрный для них — символ зла, и баста.
— А члены «Блэк Пауэр» то же самое думают о белых, — перебила Трой. — Просто какая-то война предрассудков.
Мистер Уиплстоун чуть кашлянул и вернулся к портвейну.
— Хотел бы я знать, что таит в душе старик Бумер, — заметил Аллен.
— Ну не к тебе же, — возразила Трой, и поскольку он не ответил, спросила: — Не веришь?
— Дорогой Аллен, если я верно понял, вы утверждали, что он акцентировал ваше старое знакомство?
— Ох, да. Просто сходил с ума. Ужасно жаль, если выяснится, что за сладкими речами скрывалось нечто иное. С моей стороны неприлично так говорить?
— Наихудшая ошибка, — заметил мистер Уиплстоун, — делать преждевременные выводы об отношениях, которые пока толком не проявились.
— Ну и какие это отношения?
— Гм… Может быть, никакие. Мы с вами строим версии и предположения, а все это может быть ни к чему,
— Он кое-что пытался сделать, — сказал Аллен. — Поначалу пытался строить какое-то многорассовое общество. Думал, что оно сможет функционировать.
— Ты разговаривал с ним об этом? — спросила Трой.
— Ни слова на эту тему. Даже речи не было. Мне пришлось действовать весьма осторожно. У меня такое впечатление, что меня он принял так любезно потому, что хотел как-то компенсировать все то ужасное, что творится у него под носом.
— Вполне возможно, — согласился мистер Уиплстоун. — Кто знает?
Аллен вынул из нагрудного кармана сложенный лист бумаги.
— Особый отдел дал мне список фирм и особ, которым придётся убираться из Нгомбваны, с примечаниями о всех фактах их биографий, которые могли возбудить подозрение.
Он уставился в бумагу, потом спросил:
— Говорит вам о чем-нибудь фамилия Санскрит? — спросил он. — Х. и К. Санскрит, если говорить точнее. Господи, дружище, что с вами?
Мистер Уиплстоун что-то невнятно выкрикнул, уронил монокль, всплескнул руками и хлопнул себя по лбу.
— Эврика! — восторженно вскричал он. — Вот оно! Наконец-то! Наконец!
— Прекрасно, — согласился Аллен. — Я рад это слышать. Что вы вспомнили?
— "Санскрит, импорт-экспорт Нгомбвана трейдинг компани".
— Да, есть такая фирма. Или точнее была.
— На улице Эдуарда YII.
— Да, я видел; только сейчас называется как-то иначе. А Санскритов выгнали. Почему это вас так взволновало?
— Потому что вчера вечером я их видел.
— Вы их видели?
— Да, это должны быть они. Похожи, как два толстых поросёнка.
— Они? — переспросил Аллен и переглянулся с женой.
— Но как я мог забыть? — с ораторским пафосом воскликнул мистер Уиплстоун. — Когда я был в Нгомбване, каждый день проходил мимо этого здания.
— Вижу, мне не стоит вас прерывать.
— Дорогая миссис Аллен, дорогой Родерик, простите меня, прошу вас, — розовея, извинялся мистер УИплстоун. — Я должен объяснить вам, как обстояло дело…
И он подробно рассказал им о гончарной мастерской и посетителях мистера Шеридана.
— Вы должны признать, — воскликнул он в заключение, — что это единственное в своём роде стечение обстоятельств!
— Вполне возможно, — согласился Аллен. — Хотите послушать, какую информацию о Санскритах имеет особый отдел?
— Разумеется.
— Это краткая выписка из того, что ребята Гибсона нашли в полицейской картотеке.
— Санскрит Кеннет, — Господи ты Боже, — возраст — приблизительно 58. Рост 5 футов 10 дюймов. Вес 164 килограмма. Исключительно толстый тип. Блондин. Длинные волосы. Одежда: эксцентрично-ультрасовременная; браслеты, в том числе на ноге. Ожерелья. Косметика. Вероятно, гомосексуалист. В одном ухе серьга. Происхождение: неизвестно. Якобы голландец. Имя, вероятно, фальшивое. В 1940 году в Лондоне уличён в мошенничестве, связанном с оккультизмом. Приговор: три месяца. В 1942 году подозревался в торговле наркотиками. С 1950 года поставщик керамики, драгоценностей и галантереи в Нгомбвану. Крупная процветающая компания. Владела многими торговыми и административными зданиями, которые теперь принадлежат различным нгомбванским фирмам. Убеждённый сторонник апертеида. Подозревался в сотрудничестве с антинегритянскими и антиафриканскими экстремистами. Единственный известный родственник: сестра, в настоящее время его деловой партнёр, гончарная мастерская и магазин «Поросятки», Каприкорн Мьюс, 3.