— Я в огромном долгу перед вами, — сказал он, наконец.
— А я перед вами, — ответила Трой. — Завтра утром, хорошо? Пока краски еще влажные.
— Завтра утром, — пообещал Громобой. — Все остальное отменяется без малейшего сожаления.
И он направился к выходу.
Аллейн проводил его до дверей студии. Внизу, у первой ступеньки стоял «млинзи». Спускаясь, Аллейн споткнулся и налетел на него. «Млинзи» со всхлипом втянул в себя воздух, но тут же стих. Аллейн залепетал какие-то извинения, шедший впереди Громобой обернулся.
— Я ненароком причинил ему боль, — сказал Аллейн. — Извинись перед ним от моего имени.
— Ничего, переживет, — весело сказал Громобой.
Он произнес несколько слов и охранник, опередив их, скрылся в доме. Громобой хмыкнул и тяжелой рукой обнял Аллейна за плечи.
— У него действительно трещина в ключице, — сказал он. — Спроси у доктора Гомбы или, если хочешь, сам его осмотри. Только не носись так с моим «млинзи». Честное слово, зря потратишь свое драгоценное время.
Аллейну пришла вдруг в голову мысль, что мистер Уипплстоун и Громобой, каждый по своему, но в равной мере заботятся о благополучии тех, кто от них зависит.
— Хорошо, — сказал он, — хорошо. На самом-то деле больше всего хлопот доставляешь мне ты. Послушай, я тебя в последний раз прошу и даже умоляю, перестань рисковать своей жизнью. Я действительно уверен, что вчера ночью тебя пытались убить заговорщики и что они при любой возможности произведут еще одну попытку.
— Какую, как ты думаешь? Бомбу подложат?
— Очень может быть. Совершенно ли ты уверен, что среди персонала посольства нет ни одного сомнительного человека? Слуги…
— Уверен. Посольство обыскивали не только люди твоего скучного, хоть и достойного Гибсона, но и мои тоже. И очень, очень дотошно. Бомб там нет. И слуг, которых можно хоть в чем-то заподозрить, нет тоже.
— Как ты можешь это знать? Если, к примеру, одному из них предложат достаточно крупную взятку…
— Дорогой мой, я тебе этого никогда не смогу втолковать. Ты не понимаешь, что я значу для моих людей. Они умрут от ужаса, прежде чем осмелятся тронуть меня хоть пальцем. Клянусь тебе, что если и существует заговор, имеющий целью покончить со мной, никто из этих людей в нем не участвует, ни как организатор, ни как вдохновитель. Нет! — воскликнул он, и его громовый голос загудел, словно гонг. — Никогда! Это невозможно. Нет!
— Ну, хорошо. Я готов согласиться с тем, что пока в посольство не впускают незнакомых тебе людей, внутри него ты находишься в безопасности. Но ради Бога, не ходи ты гулять в Парк с этим чертовым псом.
Громобой расхохотался.
— Прости, — сказал он, держась за бока, будто клоун в цирке, — я просто не устоял перед искушением. Так смешно получилось. Как они перепугались, как забегали! Шныряют вокруг, и все такие здоровые. Нет! Признай! Смешно же вышло.
— Надеюсь, меры безопасности, которые будут приняты нынче вечером, не уморят тебя окончательно.
— Ну не дуйся, — сказал Громобой.
— Не хочешь немного выпить перед уходом?
— Очень хочу, но боюсь, мне пора возвращаться.
— Я только скажу Гибсону.
— А где он?
— В кабинете. Топит горе в вине. Извини, я мигом.
Аллейн заглянул в дверь кабинета. Мистер Гибсон сидел, отдыхая, у локтя его стоял стакан пива.
— Уходит, — сказал Аллейн.
Гибсон поднялся и вышел за Аллейном в вестибюль.
— А! — милостиво возгласил Громобой. — Мистер Гибсон! Вот мы и снова встретились, не так ли, мистер Гибсон?
— Истинно так, Ваше превосходительство, — без выражения произнес Гибсон. — Вот мы и встретились. Извините.
Он вышел на улицу, оставив дверь открытой.
— Я с нетерпением жду следующего сеанса, — потирая руки сказал Громобой. — С несказанным нетерпением. Мы завтра увидимся здесь, старина? Утром. Увидимся?
— Боюсь, навряд ли.
— Что так?
— У меня много работы в связи с расследованием, — вежливо ответил Аллейн. — Трой останется здесь за хозяйку, если ты меня извинишь.
— Ну хорошо, хорошо, — дружелюбно сказал Громобой.
Аллейн проводил его до машины. «Млинзи» левой рукой открыл дверь. Заработал двигатель полицейского автомобиля, Гибсон уселся в него. Люди из Специальной службы пришли в движение. На въезде в тупичок полицейские сдерживали порядочного размера толпу. Несколько небольших групп обитателей тупичка стояло на тротуаре.
Смугло-бледный, совершенно лысый человек в хорошо сшитом строгом костюме, читавший газету в маленьком пабе на другой стороне, надел шляпу и неторопливо зашагал по направлению к открытому концу тупичка. Полицейские останавливали людей, пытавшихся перейти с одного тротуара на другой.